Гарри Поттер и эксперимент с волосом Гермионы Грейнджер или Голая гермиона грейнджер

Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания Плаксы Миртл, которая наверняка была где-то здесь, Поттер пошарил рукой за одной из труб. Его пальцы быстро нащупали запыленный пузырек. Он вытащил его и огляделся, проверяя, не подглядывает ли кто. В туалете было пусто.

Гарри стер пальцами пыль с пузырька. Тот был наполнен оборотным зельем, тем самым, которое варила Гермиона, чтобы сделать мальчишек похожими на друзей Драко Малфоя. В тот вечер Грейнджер превратилась в кошку, перенервничала и потому как-то позабыла, что в пузырьке оставалось еще немного зелья. После того, как вся суета улеглась, и Гермиону отвели в медпункт, Гарри вернулся и слил все оставшееся зелье вот в этот пузырек.

С тех пор он регулярно наведывался сюда, принося и пряча в тайнике волосы самых разных людей, в том числе, конечно, и самой Гермионы.

Гарри откупорил пузырек с зельем. Оно выглядело как густая, темная грязь. Поверхность бугрилась и почему-то наводила на мысль о слизнях.

Поттер отлил на ладонь немного жидкости. Затем дрожащей рукой бросил в нее волос Гермионы. Зелье громко зашипело, пошел пар. Гарри чуть не отдернул ладонь от жара, но, так и не достигнув нестерпимой температуры, раствор стал быстро остывать. Через секунду цвет отвара сменился на тошнотворно-желтый. Зажав нос, Гарри в два глотка выпил зелье. Вкус был как у переваренной капусты.

Сразу же в животе у него всё заворочалось, словно он проглотил клубок живых змей. Он согнулся пополам, сдерживая рвоту. Затем жжение распространилось по всему телу до самых кончиков пальцев.

Поттер, задохнувшись, рухнул на четвереньки. Пришло ощущение, что его тело плавится, а кожа пузырится как горячий воск. И вот, прямо на глазах, его руки начали уменьшаться, пальцы становиться тоньше, ногти приобретать идеальную форму, плечи стали уже, в районе груди появилось ощущение распирания. По пощипыванию на голове Гарри догадался, что его волосы стали стремительно отрастать. Ноги уменьшились, и он почувствовал, что башмаки стремительно становятся слишком просторными. Последним аккордом было ощущение хлопка между ногами, будто в одно мгновение исчезла какая-то часть его тела.

Все эти ощущения кончились так же неожиданно, как и начались. Гарри обнаружил, что лежит лицом вниз на холодном каменном полу. Его маленькие ступни легко выскользнули из ставших огромными башмаков.

Он попытался встать. Похоже, что всего в его теле стало очень мало. Он больше не ощущал привычной силы в мышцах. Зато появилось ощущение необычайной гибкости. Все тело было каким-то непривычно легким.

Гарри, держась за край умывальника, поднялся. Он почувствовал необычную тяжесть на груди. Поднеся руку, он вдруг обнаружил грудь, настоящую девичью грудь, небольшую, упругую. Собственное прикосновение отозвалось в ней необычным приятным чувством, чем-то схожим на то чувство, которое возникает при прикосновении к члену. Похожим, но, все же, другим, каким-то более разлитым, тягучим, щемящим.

Поттер тут же положил ладонь на другую сторону груди и нащупал еще один такой же холмик, тоже отозвавшийся приятными ощущениями.

«Я стал девочкой!» — подумал Гарри и, вдруг осознав это, быстро пощупал у себя между ног. Там ничего не было. То есть ему в первое мгновение показалось, что там ничего нет. Но спустя несколько секунд он ощутил непривычную мягкость точно посередине, чуть надавил и понял, что это как раз и есть та самая девичья щелка, о которой столько говорили близнецы Уизли. Давление его пальцев отозвалось новым ощущением удовольствия. Оно немного отличалось от прикосновения к груди. Он надавил еще раз и понял, что оно слагается из нескольких ощущений, разных, индивидуальных и очень приятных.

Наконец, Гарри удалось выпрямиться, и он смог посмотреть в зеркало. На него смотрела Гермиона. Ошарашенная, изумленная, но все та же Гермиона. «Какая же она красивая!» — подумал Гарри. Поправил длинные волосы. То есть он подумал, что он поправил волосы, но прикосновение к ним вызвало новую гамму приятных ощущений. Он закинул волосы назад, провел по ним растопыренными пальцами. Было приятно, черт побери! Конечно, намного слабее, чем от прикосновения к груди, но, все же, приятно! Убирая руку, он случайно коснулся уха и почувствовал, что и это приятно. Интересно, было хоть какое-нибудь место на теле Гермионы, прикосновение к которому не вызывало сладостных волн?

Гарри распрямил плечи и попробовал ощутить свое новое тело. Балахон был явно не по размеру, намного больше, чем нужно. Поттер чувствовал, как бьется сердце, часто и сильно, чувствовал жар в груди, чувствовал, что губы пересохли. Удивительно, но воздуха не хватало, и приходилось немного приоткрывать ротик. Еще одной странностью было то, что веки казались какими-то тяжелыми и постоянно норовили опуститься. В самом низу живота («в щелке!» подумал Гарри, хотя это было глубже и более разлитым) было как-то горячо, там пульсировал какой-то узел. Его пульсация отдавала в грудь тянущими сладостными ощущениями. «Неужели девочки постоянно так ходят? — подумал Поттер.

Он провел рукой по груди, опять почувствовав удовольствие и какую-то слабость, спустился на животик, ощутил, какой он удивительно плоский, и достиг пространства между ножками. Балахон немного мешал, но, все же, прикосновение к щелке отдалось по всему телу волной необычного удовольствия. Поскольку пальцам ничего не мешало, Гарри и не заметил, как его ладонь оказалась совсем между ногами, как бы поддерживая туловище снизу. «Попка!» — подумал он и резко подобрал балахон. Он все еще был в своих брюках. Они были слишком широки.

Поттер повернулся к зеркалу спиной и попытался рассмотреть себя, оттянув ткань вперед. Он увидел чудную попку, попку Гермионы, обтянутую слишком узкими штанами. Проведя ладонью по ней, он уже без удивления обнаружил, что прикосновение и к попке вызывает волну удовольствия. Попка была сумасшедше прекрасной на ощупь, круглой, упругой, как мячик, тугой.

— Уф! Вот это да! — пробормотал Гарри и услышал голос Гермионы, хриплый, какой-то слишком мягкий, немного прерывающийся.

Новая мысль мелькнула в его голове, и он осмотрелся. Увы, вокруг был все тот же заброшенный туалет. Раздеваться в туалете совершенно не хотелось. Гарри хотел снять балахон, чтобы рассмотреть тело Гермионы подробнее, но обстановка была не та. Да и Плачущая Миртл могла появиться в любой момент. Если привидение увидит его, скандал будет на всю школу.

Он всунул ноги в слишком большие башмаки, аккуратно завинтил пробку на флаконе, спрятал его за трубу и выглянул в коридор. В такое время дня там, конечно, никого не было. До ванной девочек нужно было спуститься на этаж ниже и пройти с десяток шагов по коридору.

Гарри осторожно вышел из туалета и стал спускаться по лестнице. И надо же такому случиться! Прямо у подножия лестницы, когда, казалось бы, все опасности миновали, на его пути вырос профессор Снегг.

— Грейнджер? — сказал он своим замогильным голосом. Он окинул девочку подозрительным взглядом. — Что вы здесь делаете?

— Ничего, — Гарри хотел ответить резко, но получилось не просто мягко, а как-то даже воркующе. В голове у Поттера вдруг мелькнула дикая мысль, что профессор Снегг — весьма симпатичный мужчина, окруженный какой-то страшной тайной, с привлекательным лицом и стройной мужественной фигурой. А голос! Неземной, глубокий, низкий, такой возбуждающий голос!

Шокированный такой мыслью, Гарри хотел повернуться и уйти, но вместо этого почувствовал, что не может двинуться с места.

— Что с вами, Грейнджер? — спросил Снегг, пристально рассматривая что-то на лице Гермионы. — Может быть, вам стоит обратиться в медпункт? У вас какие-то красные пятна на лице. И дышите вы тяжело.

— Ничего, профессор. Со мной все в порядке.

Снегг ...