Исправительная школа

С самого утра меня ожидал неприятный сюрприз. Учительница старших классов, ответственная за воспитание в нашей школе, вызвала меня в центр класса:

- Сегодня директор лично займется твоим воспитанием, Егорова. Я уже рассказала ему о твоем провокационном поведении. Он очень разозлился и заявил, что нет таких девочек, которых нельзя исправить, есть только те, кто получал мало наказаний. И он выразил желание серьезно взяться за тебя. В 16:00 ты должна быть у него в кабинете. Не опаздывай и не забудь принести с собой свою плетку.

"Ну что ж, Катенька, неудачный день для тебя", "Тебе зададут жару сегодня вечером", "Я думаю, одной плеткой не обойдется", "Наверное, используют и розги или трость", - такие слова успокаивали меня одноклассницы на переменах.

Точно в четыре часа я постучала в приемную с глупой черной плеткой в руках. Передо мной в очереди к директору стояли две наши воспитательницы и незнакомый мне человек.

- Куда? - сурово спросила меня секретарша.

- К директору.

- Зачем?

- Мне приказали: Он захотел: он желает, - слова застряли у меня в горле.

- Ты что, не умеешь говорить по-человечески? - противная секретарша никакого сочувствия не выказывала.

- Я иду на наказание, - еле выдавила из себя я.

- Ах, вот в чем дело, - хозяйка приемной насмешливо улыбнулась. Казалось, она и правда не понимала, куда я иду и зачем, не видела причин для того, чтобы я держала в руках плетку. - Какая фамилия?

Она подняла телефонную трубку: "Игорь Васильевич, Екатерина Егорова хочет получить наказание. Хорошо, я поняла". И обратилась ко мне: "Снимай юбку и трусы и отдай сюда. Чтобы ты не убежала. Стой в углу и жди. Здесь люди занимаются более важными делами, чем наказывать какую-то глупую задницу".

Я, едва прикрываясь, скрылась в углу от внимательных глаз посторонних людей, стараясь быть максимально незаметной. Было так стыдно! Нежелательно для меня все это внимание.

- Если даже сам директор будет заниматься этим делом, значит, она сбежала из под контроля, - заметила одна из воспитательниц.

- Ничего страшного, есть достаточно места для воспитания, - подхватила ее коллега.

- А что это за синяки на ягодицах и бедрах? - присоединился к разговору мужчина.

- Возможно, ее пороли ремнем, - профессиональным тоном заметила одна из воспитательниц. - Это было около пяти дней назад. У нас используют ремень как наказание за плохое поведение: может быть она шумела в спальне или опоздала на урок.

Со мной они даже не общались, относились ко мне как к безжизненному объекту. Минуты тянулись нестерпимо медленно. Я перемещалась с ноги на ногу, волнуя плетку в руках и ждала. Почувствовала легкую тошноту от предстоящего неизбежного. Действительно, говорят правду: ожидание наказания хуже самого наказания. Хотя само наказание тоже не сахар.

Селектор завибрировал: "Есть еще кто-то в приемной?"

- Василий Игнатьевич из котельной и эта, Егорова, скучает.

- Чтобы она не скучала, дайте ей десяток ударов. На моем столе. Она принесла плетку?

- Да, Игорь Васильевич. Хорошо, Игорь Васильевич.

Секретаршей была Лена. Это была стройная девушка лет 25-30, которая всегда была недовольна и с большим удовольствием относилась к страданиям девушек в этом кабинете. Чем красивее была девушка, тем больше радости испытывала Лена. Егорова с ее маленьким ростом, но очень женственным округлым телом и детским наивным лицом, соответствовала именно этому типу.

- Ты слышала, что сказано? Поставься плечом к столу и дай свою розгу!

Лена обычно водила девушек на исправление. Зачастую она ухватывала их за ухо. Но чтобы она сама кого-то наказывала, я не слышала. Но делать нечего, приказы директора не обсуждаются.

- Руки вперед, обнять стол! - эта проклятая секретарша билась сильнее, чем некоторые преподавательницы, с большим энтузиазмом. За то, что я шевелилась ногами, получила от нее несколько раз по пяткам.

- Могу я уйти? - спросила я после исполнения наказания, потирая руками больную задницу.

- Куда тебе идти? - удивилась Лена. - А я должна пойти к директору на беседу, что ли?

И опять ожидание в углу. Только розга уже лежала на столе, а мне приказали поднять руки над головой. Лена в отсутствие посетителей красила губы.

- Пусть зайдет, - опять произнес секретарь.

Я представилась, как положено: "Егорова Екатерина, 16 лет, три месяца в исправительной школе, нарушила режим, была наказана в приемной".

- В приемной это было не наказание, а прелюдия, - начальник сидел за большим дубовым столом. - Ты учишься хорошо, знаешь ли ты значение слова прелюдия? Твоя розга не подходит. А вот сейчас ты почувствуешь настоящее наказание. Подай мне эту красивую длинную плетку. И хорошо наклонись для той части тела, для которой она предназначена.

Меня наказывали в стоячем положении. Я глубоко наклонилась и схватилась руками за голени. Самостоятельно, без напоминания. Начальник даже не стал делать замечания и сразу же приступил к наказанию. Особый свист плетки перешел в жуткую боль. Казалось, что плетка разрывает кожу на части (конечно, это было обманчивое впечатление, и я знала об этом: в школе никогда не били до крови, только до появления четких и ярких полосок).

- Будь спокойна, Егорова, не так активно двигайся, - несколько раз заметил Игорь Васильевич, продолжая наносить удары. - Сохраняй спокойствие и задумайся о своем поведении.

Это означало, что я переношу наказание хорошо. Если бы я осмелилась изменить положение, избежать ударов или даже закрыть зад руками (чего мне следовало избегать по школьным правилам), мне грозило дополнительное наказание! Это было страшно только подумать! Поэтому, преодолевая боль, я старательно подставляла свое бедное седалище под новые удары и выпячивала попу как можно сильнее.

Я поняла, что меня перестали наказывать, когда палец директора скользнул по моей щели. Он двигался вверх-вниз, вверх-вниз и немного проник внутрь до тех пор, пока не достиг целки. Чувствовать в себе палец было очень странно и непривычно, особенно если учесть, что это делал чужой мужчина, против твоей воли. "Будь спокойна, Егорова, это осмотр", - сказал Игорь Васильевич, когда я начала слишком активно двигать тазом.

Другие девушки из класса говорили, что у меня все очень заметно, когда меня заставляют наклоняться. Больше, чем у других. Девушки всегда хихикают, когда видят, как мои губки становятся влажными и набухают. Я понимаю, что это стыдно, но я не могу ничего с этим поделать. Когда женщина-воспитательница наказывает меня, все еще можно смириться, но когда приходится наклоняться перед мужчиной и он подходит сзади... Я не могу контролировать свою реакцию. Валька, длинная и худая как доска, говорит, что я распутница. А я отвечаю ей: в отличие от некоторых я еще целка.

Игорь Васильевич вытер влажный палец об мои бедра и подошел спереди. Он прижался своими брюками к моему лицу. Я почувствовала, что там что-то двигается и отвернула голову.

- Встань на колени, - приказал начальник. - Егорова, ты не знаешь, что делать в такой ситуации?

Я знала, что некоторых из наших девушек наказывают не только поркой. Иногда воспитатели забирали особо непослушных в свои кабинеты, и после этого девушки выходили покрасневшие и с нетвердой походкой. Что такое интимные отношения, я представляла очень смутно. Но часто слышала, как девушки говорят в общежитии "использовать рот", "взять в рот", "удовлетворить половым актом", а молчаливую Ирку все время дразнили, что ее "используют во всех отверстиях".

Директор расстегнул свои брюки, и я увидела мужской половой орган впервые в жизни. Большой, широкий, красный он вызывал одновременно страх и отвращение, притягивая мой взгляд. Начальник расслабился в своем кожаном кресле: "Подходи сюда, Егорова, будешь его ласкать".

"Значит, я должна сделать оральный секс", - внезапно осознала я. Мне сразу захотелось убежать. Но в приемной сидела молчунья Лена, в кабинете сердитый директор, а на столе возле него лежала ужасная розга. Было некуда бежать, и я подошла к начальнику. Он хозяйски взял меня за затылок и сказал: "Действуй! И старайся!".

Я действительно старалась, выполняла все его указания: лизала его большие опущенные яички, проводила язычком по стволу, делала круговые движения по головке, брала в рот и сосала как конфету, и даже пыталась глубоко проникнуть до горла. Нужный ритм он задавал, держа меня за уши как щенка. Когда его достоинство внезапно напряглось и начальник начал быстро дышать, он резко отстранил меня: "Даже не ожидал, Егорова, что ты такая способная. По виду же ты просто дура. Теперь быстро на диван и раздвинь ножки".

Я не желала этого. Во-первых, я оскорбилась от слов "дура", ведь я так старалась! Во-вторых, мне не хотелось потерять девственность. Я ценила ее! Увидев, что я отрицательно покачала головой, начальник взял в руки плеть: "25 ударов за непослушание!". Теперь меня перегнули через спинку стула и наказали очень сильно. Затем приказали вытереть слезы и снова подтолкнули к дивану. Я ужаснулась и отпрянула.

- Как хочешь, - усмехнулся Игорь Васильевич. - Опять 25!

Я плачу, он не обращает на меня внимания. Поставил на колени на журнальный столик. Грудью я опиралась на стол, руки держала вытянутыми. Сзади все смотрели как на выставке. Он подошел, пощекотал пальцем. Стало приятно. Думаю: "А если он сейчас войдет? Ну и пускай!". Но нет - боль была совсем другой: острая, жгучая, в ягодицах.

- Если ноги не раздвигаются, терпи!

- Раздвигаются, раздвигаются, только не бейте больше, очень больно! - я уже согласна на все.

- Что же ты? Все, что обещано, будет у тебя. Ты получишь все 25 ударов и даже больше, - издевается надо мной. - Я испорчу тебе задницу по полной программе. Ведь ты дура, верно? Из письки разве только по ногам не текет? Она же кивает головой. Ты такая дура!

Действительно, получила все 25 ударов. И даже три дополнительных - по бедрам, очень сильно, "чтобы помнила надолго!".

Спускаюсь с дивана с болью до попы и пристраиваюсь на кроватку. Сама! Становлюсь раком и жду.

- Постой, не спеши! - останавливает мое стремление начальник. - Сначала разложи простынку на кроватке, чтобы не запачкать ее. Кроме того, перед тем как мужчина возьмет тебя в свои объятия, ему нужно отсосать. Всегда! Поняла?

Я поняла, Игорь Васильевич, я буду стараться. Сама приближаюсь к нему, самостоятельно расстегиваю его брюки и достаю его член. Нежным язычком я ласкаю его, стараясь не нанести боль. Шеф смотрит на меня сверху, строго и требовательно. Я волнуюсь, боюсь сделать что-то не так! Но его член быстро возрастает в моем рту! Это означает, что все правильно. Поднимаю глаза и осторожно взираю на него.

- После минета ты делаешь это еще лучше. Молодец! - он гладит меня по голове, затем снова берет за уши и увеличивает темп. Вначале я думала, что это унизительно для женщины быть держанной за уши! Теперь радуюсь тому, что мое старание нравится ему и он хочет больше. Как быстро меняется психология женщины всего за полчаса!

- Мне нравится, когда девушка делает это долго, - шеф просит продолжения. Но мой язык и щеки уже онемели. Я устала. Моя голова не успевает за его движениями. Он желает ритма. Боже мой, он хочет использовать розгу! И вот он нашел ее! Он берет ее в руки: нет, пожалуйста, не это! Но счастью, розга больше не используется. Он только легонько касается ею моей задницы, которая уже исполосована - и я начинаю двигаться всем телом! Верчусь, как безумная, и темп сразу же увеличивается. Игорь Васильевич улыбается. Возможно, со стороны это выглядит смешно.

- Ты отлично поддаешься дрессировке, Егорова!

Внезапно он освобождает мой ротик и указывает рукой на диван: "Бегом туда!". Я не знаю почему, но ползу на четвереньках. Он смеется и продолжает командовать. Раньше я не слышала такие команды, но что-то знакомое в них есть. Ах да, из разговоров девочек в спальне, когда воспитатели выключают свет. "Ложись на спинку!", "Разведи ножки!", "Еще шире, я сказал шире!", "Согнись и подними колени, держи их руками!". Как стыдно! И как болит задница! Почему он так насмешливо смотрит?

- Потрогай себя там. Влажно?

Ну, конечно же. Даже весьма сыро. Но не могу выразить это словами!

- Не слышу?! - начальник недоволен.

И я снова замечаю, что он держит в руках розгу. Он махает ею и я четко вижу - благодаря позиции - как плеть опускается на мою беззащитную обнаженную задницу. Очень больно!

- Да-да-да, у меня там очень влажно, очень сыро! - кричу громко.

- Не так громко, Лена этот вопрос абсолютно неинтересует, - улыбается и занимает положение между моих ног. - Палец можешь вынимать. У меня есть другой палец для этой цели, ничуть не хуже.

Чувствую, как что-то огромное начинает проникать в меня. Боль становится все сильнее, когда он сталкивается с моей перегородкой. "А-а-а-а!", - вскрикиваю громко. Шеф отступает. Он не спешит, играет со мной, словно кошка с мышкой. Надавливает - и отпускает, надавливает - и снова отпускает. Боль имеет совершенно иной характер, не такая, как при порке - тупая, ноющая. Но очень сильная, когда он полностью проникает в меня. Я весь потею, сжимаю кулачки от боли, качаю головой из стороны в сторону. Чувствую, что что-то начинает разрываться внутри меня. Наконец-то? Пожалуйста! Но нет, он опять отпускает.

- Играйся немного, - заставляет меня ласкать его яйца. Мне не хочется этого делать, но боюсь не повиноваться.

И снова он надавливает! И снова не до конца! Правый мазохист! Задница горит, внутри будто рана пламенеющая, а ему нужно еще наслаждаться. Какой же ужасный день!

- Больно, Егорова?

- Очень! - уже не уклоняюсь от ответа. - Расстаться со своей невинностью всегда болезненно; хорошо, что это происходит лишь однажды в жизни. И я уверена, ты запомнишь это!

Резко выходит из меня. Вот и все?

- Встань, как стояла, получая последнюю порцию!

Быстро опираюсь на колени и грудь. Игорь Васильевич раздвигает пальцами мои половые губы и начинает проникать сзади. Не знаю почему, но так мне еще больнее.

- Отсюда вид лучше, - слышу его голос. - Задница такая красивая! Подмигнул я тебе, Егорова, от всей души.

Несколько движений и - то ли шеф не рассчитался, то ли не смог больше сдерживаться - но он воткнулся в меня полностью! Я ощущала это даже не внутри, а по тому, как его волосы на лобке начали щекотать мою задницу. А когда он прижимался к полосам на ягодицах, я снова чувствовала острую боль - словно меня снова начали бить.

- Не стой, как безжизненная, двигай задом, присаживайся на него, - шеф по-хозяйски похлопывал меня по бедрам. - Давай, давай!

Не могу сказать, что мне приятно, но стыд и боль, кажется, ушли. Более того, мне начинают нравиться эти рывки. "А скажи-ка, Егорова, - шеф сильно сжимает меня за бедра, - а что лучше: Он или розга?". Я понимаю, о чем речь, и, пытаясь сохранить равновесие, громко отвечаю: "Он".

- Это правильно, - улыбается Игорь Васильевич. - А теперь немного поднимись и опри на ладони, а то третья дырочка обидится.

Шеф широко разводит в стороны мои ягодицы, а затем ловко помещает туда кончик своего указательного пальца.

- Пожалуйста, умоляю, только не в задницу! - поворачиваю голову и с надеждой смотрю в его глаза. Девушки часто рассказывали, как это больно. - Пожалуйста, я не выдержу!

- Хорошо, хорошо. Не хочешь такого, значит подай розгу!

"Снова розга?! Нет, только не это!" От одной мысли о том, что меня сейчас будут наказывать, становится не по себе. Сегодняшний день стал для меня волшебным словом "розга".

- Пойдем, пойдем, Егорова! - легкий похлопывающий звук по бедрам. - Как мы скучали по нашим разговорам! Твоя учебная палочка лежит на столе. Возьми ее, начну урок.

Быстро встаю, следуя указаниям, поворачиваю голову и снова смотрю на директора с просьбой: "Игорь Васильевич, пожалуйста, не нужно! Я не подумала. Давайте меня накажите - очень сильно! Я буду стараться!".

- Ладно, - улыбается начальник, - представим, что ты избежала наказания.

Без лишних церемоний он прикладывает свою руку к моей узкой заднице. Проходит минута - и я чувствую разрыв внутри меня. Какая боль! "Не двигайся, глупышка, расслабь живот - будет легче", слышу голос сзади. - Стой спокойно и не жалуйся! Это только начало: головка даже не полностью вошла внутрь тебя!"

Слезы текут из моих глаз. "Когда же это ужасное испытание закончится?" - думаю.

- Действительно так больно? Тогда можешь считать, что я тебя наказываю. Ведь воспитательница просила быть строгим с тобой. И покажи свою грудь. Я ее так и не видел. Да-да, подними майку! Пусть они висят, это красиво.

"Я чувствую волосы на его лобке задницей. Это значит, что он полностью внутри! Сколько я еще должна выдержать?"

Не надолго оказалось. Внезапно начальник напрягся, сильно схватил меня за бедра - а затем расслабился. Ну вот и все, он садится на диван.

- Принеси мне воды, Егорова, и стань на колени. Спасибо. А теперь повернись. Горит попа? - директор проводит пальцами по моим ягодицам. - Вижу, что горит. Знаешь почему? Потому что ты глупая девочка. Ведь почти все твои подруги были здесь в этом кабинете. Кто-то один раз, кто-то больше. Большинство из них сами соглашались. Некоторых приходилось устрашать, некоторых наказывать. Но чтобы для улучшения работы мозгов требовалось два раза по 25, плюс десять ударов плетью от Ленки - это впервые.

Когда ты снова будешь вызываться, будет ли у тебя больше разума? Я всегда так и предполагал. Возьми салфетки и отправляйся в угол. Подожди, пока все избыточное вытечет из тебя. Затем оденься в приемной и можешь быть свободен. Однако помни, что я буду регулярно контролировать твоё поведение. Трусы я надела с определенными сложностями - моя задница опухла, было трудно ходить, а сидеть вообще невозможно. К тому же вскоре мне пришлось снова снимать трусы - чтобы показать воспитательнице свою поруганную задницу. "Ну что ж, Егорова, ты получила отлично!" - подумала она и решила, что по крайней мере ближайшие сутки я буду ходить с обнаженной задницей. Служа для других учениц примером живого наказанного порока.

Подобная мера воздействия на нарушительниц в нашей школе использовалась, но впервые я ощутила её на себе. Как это было ужасно! В классе, в спальне, в коридоре, в столовой я всегда становилась центром внимания. "Сам директор наказал!" - слышала я за спиной и думала: "Хорошо, что они не знают, что он ещё делал со мной!".

Во время общего обеда воспитательница подняла меня со стула, заставила встать на табуретку и ещё раз привлекла внимание всех присутствующих: "После того как каждый закончит есть, каждая из вас должна подойти к этой девочке и убедиться своими глазами, какие следы оставляет розга директора. Ученица Егорова получила наказание за опоздание и плохое выполнение хозяйственных работ. Теперь о каждом её проступке будет сразу сообщаться директору и она будет снова получать порку. На её месте может оказаться любая из вас. А наиболее вероятные кандидаты - Карташова и Соколовская".

В туалете две девочки из "старенькой" компании взяли меня под руку и спросили: "Слушай, паршивица, ты пережила неприятности с начальником?". Я молчала, и одна из девочек решительно подхватила меня на спину, что лишило меня опоры на ногах, а другая засунула палец в щель. "Ты бы хоть трактором заехала!" - сказала она, громко смеясь. Я ответила ударом ноги - от боли и обиды. Они оба бросили меня на пол. Воспитательница услышала шум и заглянула внутрь, после чего все трое были отправлены к ней в кабинет. Мы написали объяснительные записки, а затем каждая из нас получила по 25 ударов плетью, прижавшись к столу. Девочкам это не доставило особого страдания, а я ора́ла от боли так громко, что им пришлось удерживать меня. "Прости, Егорова, но твоя объяснительная завтра лежит на столе у директора", - сказала воспитательница, кажется, даже сочувствуя мне.

Я не могла спать, хотя лежала на животе. Мне было трудно сидеть на уроках, но зато учителя часто вызывали меня к доске. Когда я поворачивалась задницей к классу, который неизменно начинал хихикать. Даже одноклассницы, которым разрешено было носить юбки, после вчерашнего происшествия не показывали ни капли сострадания.

Но больше всего я боялась того, что мою записку покажут начальнику. Хотя, конечно же, я надеялась на его понимание, чтобы он наказал виновных и простил меня. Но на предпоследнем уроке в класс вошла секретарша Лена с улыбкой. "Егорова, точно в 13:00 иди к директору", - объявила она и особенно подчеркнула слова "без трусов!". Все цвета мира потускнели для меня. "Похоже у тебя действительно черная полоса в жизни", - сочувственно улыбнулась моя учительница. "Да, и красная полоса на заднице", - добавила Анька, пытаясь подлизаться. "И даже не одна полоса, а целая гора".

Меня назначили на дежурство в кабинете учителя химии, которого я считала противным стариком. Когда все ушли, он заставил меня мыть полы и собирать мусор возле его стола, при этом низко нагибаясь. Он также трогал меня непристойно и постоянно спешил, повторяя: "Шеф не любит ждать!". Неудивительно, что когда я вошла в кабинет директора, запыхавшаяся и с голыми задом и передом, на электронных часах над дверью было указано 13:02. Злая Лена подняла трубку телефона и сообщила: "Игорь Васильевич, Егорова опоздала".

На этот раз я ожидала аудиенции, стоя на коленях. В приемной не было никого, а секретарша пила чай и разговаривала со мной.

- Хочешь узнать, что тебя ждет? - она указала на дверь в кабинет директора. Явно она получала удовольствие от моего безвыходного положения. - Тебя будут пороть прыгалками. Я специально искала такие. Видимо, шеф хочет тебя наказать особенно жестоко. И он правильно поступает! Не будь глупой и не попадайся так часто. Прыгалки очень больно, знаешь? Ничего, скоро сама узнаешь. Я слышала, как девушки кричат, когда их порют прыгалками. Они кричат, словно безумные! К тому же шеф сегодня в плохом настроении. Он только что занимался с одной - может быть, вы встретились? Она убежала оттуда быстрее ракеты, как только её отпустили. Она светилась своей изуродованной задницей.

Ленка хлебнула чаю и расслабилась на стуле: "Ты представляешь, она так кричала, что шеф не мог нормально её трахнуть. Меня вызвал и велел принести её трусики и заткнуть ей ротик для успокоения. Когда я это увидела, сразу подумала о тебе - бедная Егорова, у неё есть следы от прыгалок и шрамы - вот это да! А теперь ещё и накажут за опоздание. Каково? После всего этого ещё и розгой за опоздание? Но придется потерпеть - нечего делать. Хоть как было больно, нужно просто подставить задницу и терпеть. Ведь это исправительная школа! Зато когда выйдешь отсюда, будешь послушной с первого раза. И найдешь работу горничной легко - хозяевам нравятся покорные девочки".

Ее ужасный монолог был прерван секретарем. "Пусть войдет!" - сказал директор коротко.

Я переступила порог его кабинета, находясь на грани истерики. Игорь Васильевич сразу же приказал мне стать на колени и начала читать замечания. Моя основная ошибка заключалась в том, что я пыталась защитить себя. Вместо того, чтобы вытерпеть и после обратиться к воспитательнице или ему лично. За свое неповиновение он приказал принести ему шлепки.

Я начала вскрикивать еще до того, как он меня ударил. Наклонился и начал трещать. Пугала меня своими рассказами бессовестная Лена.

- Что это за представление? - нахмурился директор. Он приказал раздеться полностью, осмотрел, пощупал меня. Затем положил меня к себе на колени, немного поигрался с моей грудью, "какие хорошие груди у тебя, Егорова, небольшие, но упругие. Очень приятные на ощупь. И сосок замечательный. Вот как он становится твердым". Другой рукой пощекотал между ног, внезапно ввел палец внутрь, я сжала бедра. "Это больно? Не может быть такого! Вчера тебя сделали настоящей женщиной. Так что можно вставлять в тебя без ограничений. И скоро это должно доставлять тебе удовольствие". Он начал двигать пальцем во мне: "Твоя киска хорошая, маленькая, но эластичная. Она не пострадала вчера. Зато задница получила полную программу. А сейчас будет дополнение".

Игорь Васильевич вытащил палец из меня и предупредил меня, чтобы я не слишком сильно шевелилась и не испортила его костюм. Затем он крепко нажал левой рукой на мою шею, чтобы я еще больше прогнулась и выпятила то место, для которого были подготовлены шлепки. Еще раз уточнив, знаю ли я за что буду наказана, он начал бить меня. Боль была действительно ужасной. Казалось, что в меня вонзается миллион иголок. Я сразу же забыла о том, что не следует слишком сильно двигаться и кричать. И меня мгновенно сняли с колен - "Иди в приемную, попроси у моей секретарши кляпик для своего неприятного ротика".

Меня поразило, что я вышла совсем без одежды, даже без бюстгальтера. "Похоже, у нас запланирована обширная программа", - презрительно заметила злобная брюнетка, скривив носик. Затем она достала из шкафа мятые влажные женские трусы: "Твоя предшественница оставила их. Прости, что они не новые, она уже ими вытирала слезы, сопли и возможно что-то еще". Одной рукой она сильно сжала мне нос, а другой резко нажала на мои щеки. Когда я открыла рот, чтобы вздохнуть, Лена быстро вставила эти трусы мне в рот. Мне почти стало тошно: во-первых, девушка была очень груба со мной и во-вторых, белье пахло выделениями другой женщины и еще чем-то мускусным, наподобие запаха, который я чувствовала вчера разматывая ширинку начальника.

- Если свое нет - носи чужие, - иронично улыбнулась Лена и отправила меня обратно в кабинет. Шеф без лишних слов указал на свои колени.

На этот раз обошлось без прикосновений. Шеф просто заставил меня хорошенько согнуться и начал заниматься со мной. Я задыхалась от боли, но уже не произносила ни слова. Зато я дергалась ногами и постоянно сползала на пол. После каждых двух-трех ударов меня заставляли встать и снова выпячивать попу. Игорь Васильевич гладил мне по голове, стискивал грудь, слюнявил сосок, а другой рукой безжалостно продолжал свое дело. И при этом он читал объяснения: что порка - это лучший способ формирования покорности и послушания у женщин; что в юном возрасте, как у меня, телесные наказания особенно полезны - они сразу формируют правильные жизненные установки; что очень плохо, ведь мои родители не занимались этим со мной до 16 лет, и я не испытывала боли от розги, но ничего - он, то есть Игорь Васильевич, быстро исправит этот пробел и сделает из меня человека.

Он закончил свою речь так же неожиданно, как и начал. Приказал мне встать и наклониться, чтобы изучить новые следы на заднице, которые он оставил своей умелой рукой. Я поняла, что его интересует не только испорченная попа.

- Ты очень похотливая девушка, Егорова. Если не подконтролировать тебя, станешь настоящей распутницей. Я собирался наказать тебя и выгнать отсюда. Но ты продолжаешь возбуждаться и предлагать свои отверстия: "Ну хорошо, сейчас я возьмусь за дело". В прошлый раз мы начали с орального секса и закончили анальным, верно? Сейчас будет наоборот. Особенно учитывая то, что у тебя занят ротик. Встань раком на этот столик, я введу в тебя сзади.

На этот раз он использовал что-то для смазки моего верхнего прохода. Было больно, но достаточно терпимо. Хотя мне приказали двигаться: "Шевели задницей, не стой как статуя!"

Мне было очень неудобно с чужими трусами во рту. Но я не могла их вытащить сама. Через некоторое время он сделал это сам - прекратил проникать в меня, развернулся ко мне лицом и медленно вытащил трусы из моего рта.

- Пришло время заменить кляп, настоящий настоящим, - он намотал мои волосы на свою руку и начал двигать членом по моим губам. Я закрыла глаза и начала быстро дышать.

- Вдыхай запах. Это аромат твоей задницы, - улыбнулся директор и приказал использовать язык. - Неприятно? Мелочь, после немного лизания запах пройдет. Старайся, я намерен покормить тебя.

Устав от стояния, он сел на диван и пригласил меня пальцем: "Давай-давай, вспоминай то, что я тебе учил вчера. Девушка должна уметь хорошо делать минет, если она не хочет иметь постоянный зуд в заднице. Муж не будет терпеть такую глупышку дома, выгонит на улицу. Куда же ты пойдешь? На улицу или на проезжую часть? И какая проезжая часть, если не умеешь делать минет?". Он весело рассмеялся, довольный своим шутками.

- Итак, теперь приступим к другой части. Видишь, получается немного лучше. Вместо устного секса стань работником и позволь мужчине взять на себя эту роль! Здесь требуется усердие и отсутствие лени. Но ты ведешь себя как полумертвая муха. Я, вероятно, помогу тебе.

Ожидаемо, он двигался быстрыми прыжками. Прекрасно попадая по заднице, ногам и даже моей открытой интимной зоне. От каждого удара я подрагивала вперед, все глубже заглатывая его член. Игорь Васильевич смеялся: "Шлепать - это классная штука. Правда, Егорова? Ты можешь не отвечать, я уже понял, что ты согласна".

Может ли быть для женщины что-то более оскорбительным, чем сосание мужского полового органа в обмен на порку? Но так я думала тогда. А в то время в моей голове крутилась только одна мысль: делаю ли я свою работу хорошо, понравится ли это ему, будет ли он продолжать использовать меня?

В этот момент я впервые увидела мужскую эякуляцию: его член напрягся и из него выстрелила белая струя. "Вот так-то! - громким голосом прорычал директор, сильно схватив меня за уши. - Продолжай сосать!". Вместо того чтобы двигать ртом вверх-вниз, я просто раскрыла рот. Половина его спермы оказалась на моей груди и на брюках директора. Сначала он улыбнулся, похлопал меня по щеке ладонью, но когда увидел этот беспорядок, предупредил, что будет причинять боль еще не один раз. Даже факт того, что я самостоятельно начала отлизывать белые капли со своих губ и с его брюк без напоминания, не спас меня от недовольства шефа. Я хорошо видела, что он не доволен мной.

Буду рад обратной связи от читателей о том, понравился ли им данный рассказ или нет. А также буду ждать писем от единомышленников. Может быть, у кого-то есть свое мнение о том, что должно произойти с Катей дальше?

wagmer@bigmir.net