Мой дневник. Из книги Дневник проститутки Часть 7: Потому что так надо

— Тихо, девочка моя, тихо — мама гладит меня по голове. — Спокойно. Все будет хорошо.

— Мам, может не надо? Мне страшно!... — мне реально страшно.

— Ничего, ничего. Немножко поболит, немножко потерпишь. Все будет хорошо — гладит меня по голове.

— Не спешите — бросает мне за спину.

Я лежу грудью у мамы на коленях, одной рукой обнимаю, другую руку держит в своих вспотевших ладошках Вика. У нее в глазах сочувствие, печаль и сострадание. Мама склонилась, держит меня под мышки. Одной рукой гладит по голове и нашептывает мне утешения. Где-то рядом сидят врач, папа и «взявшие слово».

— Может все же отказаться? — папин голос где-то со стороны.

— Не надо. Она у нас хорошая девочка, потерпит. Потерпишь ведь, малышка? — мама нашептывает.

Не нахожу ответа.

— Ну наверное начнем... — неуверенность в голосе мамы еще больше пугает.

В попу упирается что-то большое и инородное.

— Михаил, придерживайте ее ноги. А вы, Дмитрий, не спешите. Здесь спешить ни к чему.

— Хорошо — отвечают два разных голоса сзади.

Крепкие руки берут меня с боков под живот, так что не вырваться если что.

— Дыши глубоко, маленькая. Вот так, вдох-выдох, вдох-выдох — стараюсь глубоко дышать как советует мама, она дышит со мной. — А теперь немножко тужься, будто тебе очень надо в туалет.

Тужусь. Дышу. Ощущаю как что-то начинает вдавливаться в мой сфинктер, продавливать его, проникать в меня. Становится нестерпимо больно. Скулю как побитая собака. Вжимаюсь в маму. Подаюсь вперед. Руки держат меня, не давая сдвинутся.

— Погодите! — мама наклоняется ко мне. — Ну, Линочка, давай маленькая еще раз глубоко дышим и тужимся.

Стараюсь делать так. Опять в меня упирается ЭТО и в меня пропихивают. Скулю, реву, хныкаю. Очень больно.

— Маааааам...

— Ничего, ничего, милая. Давай, еще немного — мама сильно прижимает меня, сестра сжимает мою руку.

— Ну как там?

— Шляпа никак не войдет. Ей бы чуть больше расслабиться.

— Понятно — мама откидывается назад, задумывается. — Доктор, оцените ситуацию.

— Легкое покраснение. Уже неплохо расширено. Сфинктер сам не сокращается. Да ей очень больно, но думаю еще один раз нажать и войдет.

— Что предложите?

— Ну тут или резко, или медленно и постепенно...

Мама снова смотрит в сторону.

— Что скажешь, Леш?

— Не знаю.

— Доктор, ваш совет, как лучше?

— Пожалуй резко было бы лучше и потом дать ей отдых и привыкнуть, а потом продолжить.

— Ладно, давайте сделаем это.

От осознания, что произойдет пытаюсь вырваться. Не выходит.

— Леш, иди будем держать вместе. Викуль, ты помогай держать Михаилу. Мазните ее еще немного.

— Да, еще смазки не помешает — добавляет доктор.

Вика отпускает мою руку, ее место занимает папа. Теперь они с мамой держат меня вдвоем на коленях. Вика помогает придерживать меня за талию. Михаил держит все так же за бока и под живот. Пальцы Дмитрия наносят смазку и в анус снова упирается ЭТО.

— Линочка, ты наша красавица. Сейчас снова дыши и тужься, и потерпи немножко.

— Кис, ты молодец. Давай совсем немного осталось — папа гладит по щеке, смахивая мои слезы. — Дыши, маленькая, •••

дыши.

Дышу. Опять он лезет в меня. Точнее Дмитрий его пихает. Опять больно. Скулю. Рвусь. Меня держат. Тычусь головой в родителей.

— Вот, зажми зубами — мама подносит к моему рту какую-то деревяшку.

Автоматически, не понимая зачем, зажимаю в зубах деревяшку.

— Давайте! — отдает приказ мама.

От резкого взрыва боли в анусе мир меркнет, теряет краски, перед глазами «веселые круги».

— ААААААА — ору и захлебываюсь собственным криком.

В кишечник проникает распирающее теплое мясо. Между ног течет что-то теплое. Начинает тошнить. Плачу, реву, дышу и тужусь так будто рожаю, только вот у меня процесс в обратную сторону и не через то отверстие. Метаюсь. Агонизирую. Крепкие руки держат. Он останавливается и замирает во мне. Дают мне передышку и привыкнуть.

— Ну как там?

— Кровит немного, а так неплохо. Боже, как это будоражаще выглядит. Извините — боковым зрением вижу как доктор расстегивает штаны и начинает мусолить свой пенис.

— Вениамин Карлович, ну вы хоть бы не в такой ситуации — упрек в мамином голосе.

— Ох, простите, но вот такое увидеть... как в вашу милую тугую, нерастраханную дочурку влезло такое и торчит из нее.

— Эпитеты могли бы оставить при себе.

— Малышка, ну как ты? — папа гладит мои волосы.

— Пааааап... — реву я.

Ужасно больно. В задницу будто кол вогнали.

— Терпи, маленькая. Терпи, моя хорошая. Скоро закончим — шепчет папа. — Глубоко вошло?

— Шляпа и сантиметров пять еще — ощущаю, кривлюсь и хныкаю когда Дмитрий трогает болезненные края, распертого огромным членом, моего ануса. — Не знаю выдержит ли она ту длинну, на которую мы договаривались...

— Не спешите. Давайте ей привыкнуть. Пусть он заполняет ее постепенно. Кишечник должен распрямиться. Михаил, надавите ей немного на нижнюю часть живота.

Михаил давит мне пальцами на живот, а Дмитрий в это время проталкивает чуть глубже. Глаза лезут из орбит, к горлу подкатывает тошнота и желчь. Очень хочется в туалет и избавится от того что во мне. Они проталкивают еще глубже. Меня начало потряхивать.

— Давайте вытаскивать уже! — забеспокоился папа. — Маленькая, ты как тут?

Болтаюсь в омуте. Ответить не могу. Во рту привкус желчи и блевотины.

— Ее рвет! — слышу голос отца. — К черту! Вытаскивайте уже!

— Постойте, постойте, сейчас укольчики сделаем — суетливое шебуршение доктора.

— Дим, ну как там? — мама. — Что-то она уже плохеет.

— Мам, у нее спазмы! — Викин голос далеко.

— Немного анастезии — укол в поясницу. — Сейчас ей станет легче.

Блюю в тазик. Кто-то вытирает мне рот. От обезбаливающего стало легче. Ничего не ощущаю, лишь тупое давление где-то ниже копчика и внутри.

— Еще немного... — голос Дмитрия.

Давление внутри выростает. Во мне что-то движется, точнее в меня это запихивают.

Родители молчат. Вика молчит. Остальные молчат. Кто-то лишь поглаживает меня по голове.

— Есть, не верю что вошло! — голос Димы дрожит от возбуждения.

— Давайте все расслабимся и отпустим ее.

Меня отпускают руки под животом, отпускают руки вокруг груди, отпускают руки на заднице, отпускает папа. Только мама продолжает держать.

— Пусть немного так побудет. Марина, можете отпустить ее и положить на тахту. Он •••

с ней никуда в таком состоянии не денется — самодовольство и уверенность в голосе врача вгоняет меня в тоску.

Мама нехотя отпускает меня. Меня отдирают от нее и бережно перекладывают на тахту под ним. Лежу на тахте. Ноги и задница где-то болтаются, вися одетыми анусом на гиганском члене. Слышно нервное всхрапывание, перестук копыт. Он переступает, делает пару движений и меня болтает как тряпичную куклу у него на члене.

— Эй, придерживайте его!

— Вот так, парень. Хороша девочка, правда? Но мы ее тебе не дадим насовсем. Ну что господа и дамы, еще подождем или будем вытаскивать понемногу?

— Доктор, вам слово.

— Давайте вытаскивать. Марина, вы ее придерживайте. А вы, Дмитрий, не спешите. Медленно, нежно и аккуратно, пока шляпой во внутренний сфинктер не упрется.

Мама садится ко мне и снова держит меня.

— Ну вот, кис, почти что закончили, осталось немножко потерпеть — утешает она, поглаживая меня по щекам и расчесывая руками мои волосы. — Медленно и аккуратно, Дим.

— Окей.

Штуковину тащат из меня. Распирающее внутренности мясо постепенно исчезает. Пустота и освобождение так приятны.

— Похоже уже уперся — Дима так дергает пенис во мне, что меня аж подбрасывает у мамы в руках.

— Осторожнее! — голос врача где-то там, руки старого ветеринара появляются на моих бедрах. — Да, точно, шляпа уперлась во внутренний сфинктер.

— И что теперь? — почему мама заволновалась.

— Дайте ка ее мне — меня передают в руки ветеринару.

— Ох какие грудки.

— Доктор, вы забываетесь.

— Да, да, простите — поправляется он. — Значит так, малышка. Сейчас мы его из тебя будем вытаскивать окончательно. Это будет очень быстро и очень больно, не спасет даже анестезия, что я тебе ввел. Так что ты не серчай, но придется тебя немного приструнить животным способом.

Кладет мне руки как-то по-особому на шею и придавливает. Воздуха не хватает, в глазах темнеет.

— Это точно так надо?! — мама уже истерит.

— Да, ей так будет легче. Давай, Дима.

Вспышка. Боль. Звезды перед глазами. Сзади резко становится просторно. Давление исчезает.

— Ыыы... — полузадушенно пытаюсь вскрикнуть, пускаю слюни.

— Все, все, спи малышка — в шею будто комар укусил и я проваливаюсь в забытье.

События последующих трех дней я узнавала от родни, врача и прочих. Это время я просто проспала накачанная всевозможными лекарствами, заткнутая в попу ватным тампоном с всевозможными мазями и тщательно опекаемая, лечимая и перевязываемая вовремя. «Взявшие слово» честно признали выполнение условий пари и выдали родителям договоренную сумму. Вику не забрали в ошейнике и аркане на месяц непонятно куда на жесткие БДСМ экзекуции. А меня после пробуждения ежедневно осматривали, кололи разными витаминами и восстановительными комплексами и собеседовали на предмет психологической травмы. Оная болячка, по заключению эксперта, все же меня настигла, но не критично и не суицидально. Был прописан курс препаратов для поддержания настроения и коррекции депрессивных припадков. Примерно через месяц я уже могла сама передвигаться с легкой опорой в виде небольшой палки. И к изумлению окружающих, возжелала увидеть своего «любовника». Любовник был •••

красив. Сразу узнал, но подходит к нему не стала и не смогла. Накатил приступ тошноты от пережитого и была вынуждена ретироваться обратно в постель.

С тех пор прошло уже два с половиной года. Попа зажила и я без проблем занимаюсь анальным сексом. Вопреки аматорским мнениеям, я не стала там жутко растраханной и «как ведро». Впрочем, некоторое время после, усиленно восстанавливалась с помощью упражнений из комплекса Кегеля, что тоже дало свои результаты. Но я там все такая же тугая как была до этого эпизода из моей жизни. И все же меня потряхивает, я холодею и бледнею, когда вспоминаю те события. Такое просто так не забывается...