Джекпот. Глава 19

Проект "Мириам" набирал обороты. Через полгода после запуска с нами связался итальянский продюсер фильмов для взрослых Андреа Манфреди. Ролики с Мириам побивали все возможные рекорды в интернете. Ее желали фотографы, рекламодатели, журналисты, но особое желание она вызывала у армии поклонников, постоянно заботящихся о ней, безумно преданных. В личных сообщениях, приходивших с сайта, один аноним предложил, например, Мириам жить во дворце в гареме, купаться в бриллиантах, получить безлимитный кредит во всех банках ОАЭ. Были предложения и скромнее: дом на Лазурном Берегу, замужество, хорошие деньги за трусики и сперму.

Андреа приехал на переговоры в Минск с молодой женой Петрой. С нашей стороны интересы Мириам представляли директор компании Родион Эпштейн и я - Виктор Градовский, руководитель проекта.

К концу сентября благодаря связям Родни я, наконец, избавился от армии, чему был несказанно рад. Ключица заросла, и я вернулся к работе. Официально я по-прежнему работал штатным переводчиком в ЗАО "Арт-Строй". Неофициально я готовился к встрече почетных гостей из Италии: приобрел билеты на балет, заказал столик в ресторане, продумал культурную программу.

Андреа остановился в "Краун Плаза". Впервые я увидел его в холле гостиницы, когда он сдавал ключи. Человек, который всю свою жизнь посвятил порно, чей член побывал в тысячах влагалищ, чье лицо примелькалось в определенных кругах настолько, что уже даже на подсознательном уровне воспринималось как нечто порочное, человек этот в смокинге и бабочке - сицилийский дьявол - добродушно флиртовал с очаровашкой-славяночкой на рецепции. Андреа начинал порноактером, много лет стоял за камерой, наконец, занялся продюсированием. К пятому десятку он сколотил огромное состояние. Империя Манфреди насчитывала десяток студий по всей Европе и США, пять кабельных порно-каналов, несколько печатных изданий, сотни платных сайтов с терабайтами контента. Не удивительно, что он захотел Мириам. Этот лакомый кусочек, талант, приносящий мешок денег раз за разом, не мог ускользнуть от его жадного взгляда.

Андрей сразу узнал меня и махнул рукой, как старому другу. Затем он взял Петра под руку и с прытью направился ко мне. В индустрии он часто работал под псевдонимом Дон - крестный, потому что своим внешним образом напоминал заматеревшего Аль Пачино: такая же грива черных волос, усы и бородка главаря мафии, мужественный суровый взгляд под густыми бровями. И роли у него всегда были самые бандитские. В одном фильме, например, он выкупал чужие долги, чтобы забирать проценты натурой у жен должников. Мужья поначалу страдали, но, видя, с каким усердием жены берутся отдавать долг, сами просились в спальню, чтобы поддержать благочестивых.

- Виктор! Как дела, мой друг? - Андрей растянулся в кошачьей улыбке, словно мы знаем друг друга тысячу лет, и протянул руку. Он говорил по-английски с сильным европейским акцентом. Так всегда говорят, когда много общаются с такими же разношерстными европейцами.

Мы обменялись стандартными фразами, присматриваясь друг к другу. До этой встречи я только переписывался с ним и один раз соозванивался по скайпу.

Петра - очаровательная смуглая блондинка с пухлыми, явно подкаченными губками - пугливым олененком Бэмби выглядывала из-за плеча крестного. Её абсолютно круглые, как мячики, груди, неестественно большие для телосложения подростка, двумя холмиками возвышались по обе стороны глубокого декольте. На ней было бархатное вечернее платье темно-синего цвета, с высоким вырезом на ноге и открытой спиной. Золотые пряди волос загустевшей сахарной ватой обрамляли вечно недовольное личико капризной дочурки. Даже на каблучках она едва дотягивалась подбородком до плеча невысокого Андрея. За весь вечер она не проронила ни слова и только бросала на меня любопытные взгляды украдкой. Она стреляла глазками так ловко, что я уже начал сомневаться в безупречности моего костюма.

У театра к нам присоединились Родни, Аня и Мириам. Мне оставалось только догадываться, как Родни представил их друг другу. Весь вечер он не отходил от Ани. Я же, в свою очередь, наблюдал за Мириам. Она пришла в красном платье на бретелях. В антракте я игрался с её пальчиками и пришел в себя только тогда, когда с ужасом заметил железный стояк под тонким стрейчем платья. Пришлось быстренько прикрыть это безобразие пиджаком.

Дамы в вечерних платьях, мужчины в смокингах — трёмя парами мы общались между собой по-английски и выделялись в серой массе зрителей, привлекая всеобщее внимание, неосознанно купаясь в нём.

Музыка Чайковского растопила лёд в общении. После балета глаза Андреа засияли нежным блеском, Петра засмеялась краешком губ, забыв старые обиды. Неожиданно Мириам взяла Аню за руку и начала перешептываться с ней, как с лучшей подругой.

В ресторане ощущение эйфории только усилилось. От выпитого вина девушки захотели танцевать, Андреа переключилась на Мириам, и мне ничего не оставалось, кроме как заняться его женой. Малышка Петра профессионально крутила детской попкой на танцполе, я только успевал подставлять руки, чтобы ловить непослушную девочку. Она по-прежнему стреляла глазками, как пулеметчица, но уже не так враждебно.

Ни Аня, ни Мириам до конца не подозревали о том, что между ними гораздо больше общего, чем можно предположить. На интуитивном уровне они чувствовали близость, неизвестную силу, притягивающую их друг к другу. Родни наслаждался пикантностью ситуации, упивался каждым моментом. Было что-то колдовское в его расслабленной манере общения в тот вечер.

«Дeвушки нaшли oбщий язык, — гoвoрил он мне c виноватым видом. — Пусть радуются».

Неожиданно он пригласил всех в гости, и мы веселой компанией выдвинулись из ресторана.

***

Густое облако сладкого дыма окутывает комнату, создавая ощущение нереальности происходящего. На экране появляются титры: Продукция Андреа Манфреди. Андреа растягивается в белоснежной улыбке, он похож на чеширского кота из "Алисы в стране чудес" - кажется, сейчас сделает очередную затяжку и растворится в дыму, оставив нам на прощание улыбку. Весь вечер он развлекал нас философскими размышлениями, и вот пришла пора взглянуть на его творчество.

Дубовые двери, ведущие в прихожую, приоткрываются, тонкие ножки в бледно-фиолетовых кедах неуверенно переступают порог.

— Hello? — кричит Петра с экрана.

На ней розовая юбочка в складку и короткий кремовый топ в обтяжку. Она медленно поднимается по лестнице, держась за деревянную перила. Камера заглядывает под юбку, открывая вид на белые трусики.

Мы сидим, задержав дыхание, чувствуя нарастающее напряжение и странную неловкость. Я украдкой бросаю взгляд на Петру. Она закинула ножки на диван и невинно улыбается, спрятавшись под рукой у крёстного. Тот, широко развалив ноги и руки, сидит по центру лицом к плазменной панели, висящей перед нами на стене. Чёрный журнальный столик, вокруг которого буквой П расположен диван, отделяет меня с Мириам от Родни с Аней.

Очередная стайка колечек клином отправляется к потолку. Андреа делает вид, что равнодушно рассматривает то ли идеально заточенные ногти левой руки, то ли бумажное кольцо на сигаре. Другой рукой он медленно вертит бокал с вялой янтарной жидкостью. Кубики льда, изначально девственно чистые, впитали пьянящий медовый нектар и теперь медленно тают, растаявшие в алкоголе.

На экране события развиваются настораживающим темпом. Петра как-то неуверенно роется в комоде, находит ожерелье и аккуратно складывает его в сумочку. Вдруг ее действие прерывает высокий мужчина в халате цвета молочного шоколада. Его лицо блестит, словно бильярдный шар, и его черные глаза охотничье сканируют комнату. В ярости он схватил Петру за руку и тащит ее за собой. Она отчаянно противится, выкрикивая что-то невразумительное, что заставляет ...

его замереть на месте и удивленно уставиться на неё. Петра падает на колени, раздвигает полы халата, раскрывая вид на черную змею с розовой головой.

Размеры змеи поражают даже для порноиндустрии. Обеими руками Петра обхватывает черного удава и тут же запихивает его голову в свой ротик. В дверях появляется второй такой же черный исполин, увешанный татуировками. На нем нет халата, да и зачем? Он не нуждается в разогреве, его член, хоть и смотрит вниз, как ружье охотника, но имеет четкие признаки эрекции - ствол не гнется, дуло заряжено и блестит.

Вместе они поднимают куколку Петру и бросают ее спиной на кровать. Первый стягивает с Петры трусики и останавливается в растерянности.

- Что за черт?! - кричит он, указывая рукой на пенный ножик, торчащий между ног у Петры. Может быть, она и самая маленькая из троих, но ее член, прижатый эрекцией к лобку, самый твердый. Острый пенис похож на бобовую стручок, который вот-вот лопнет на семена.

«ЧТО ЗА ХРЕНЬ!» - хочется повторить вслух, но от изумления я теряю дар речи. Похоже, Мириам, Аня и Родни тоже в шоке. Мы обмениваемся случайными потерянными взглядами и переводим глаза на Петру и Андреа. Они прыскают от смеха.

— О Боже! О Боже! — Андреа в истерике насмехается над актером, похлопывая ладонью по спинке дивана. — Это моя любимая часть!

Мы тоже смеемся, но не так громко. Скорее из вежливости, каждый приходя в себя от увиденного. Я замечаю замешательство в глазах Ани. Сцена очень знакомая нам обоим из личного опыта.

Закончив с фальшивым удивлением, актеры приступают к работе. Они профессионально раздирают Петру так, что без возбуждения и одновременного содрогания смотреть на это невозможно. Два огромных черных бизона выносят девушку так, как будто трахаются в последний раз. Если бы она была резиновой куклой, то давно бы порвалась. Такого жесткого секса я ещё не видел. Её задница принимает их до конца. Сначала по очереди, потом неожиданно вместе. Две эрекции, беспорядочно тыкающие то в рот, то в зад, чудом проскальзывают в анус одна за одной и остаются торчать там. Снаружи болтаются только черные яйца. Петра при этом продолжает энергично мастурбировать, не теряя эрекции.

— Талант! — восторженно кричит Андреа, щипая Петру за обнаженное плечо. Та гордо стреляет на нас глазками, как бы говоря: «Вот я какая! Видите?»

Мириам, сидящая рядом, прекрасно видит. Она заманчиво улыбается, поглаживая мой пальчик, насаживаясь на него кулаком. Её платье натягивается палаткой на члене, но мне уже все равно. Внимание зрителей приковано к экрану.

Черные быки, затрахав Петру в мыльную пену, сажают её на пол. Двумя руками она начинает сцеживать молоко, доводя самцов до оргазма. Они кончают по очереди, густыми струями заливая её под завязку. Петра глотает сперму, высовывает язык, демонстрируя пустой рот. Она в той же розовой юбочке и кедах. Огромные искусственные сиськи туго висят на груди, как мешки с песком. Шрамов не видно ни на сосках, ни под имплантами. Наконец, Петра кончает сама, окуривая внутреннюю сторону бедра водянистой спермой. Быки презрительно ухмыляются, глядя на скромный удой божьей коровки. Камера плавно переходит с залепанного спермой бедра на каменные соски и похотливый язычок Петры, который неустанно облизывает губки. Карие глазки неподвижно пялятся в камеру. Её распутный взгляд под длинными ресницами явно просит ещё. Это конец сцены, но не конец фильма. Далее следует прогулка по улице за двумя пышными задницами в коротких обтягивающих юбках.

Андреа просит Родни приостановить видео.

— Хотите увидеть настоящее искусство? — загадочно произносит он, когда изображение на экране замирает и комната погружается в тишину. После увиденного, я боюсь даже предположить, что он подразумевает под выражением «the real art». Но мы все, как дураки, киваем ему в ответ, улыбаясь:

— Да, конечно! — Конечно! Нельзя же обидеть почетного гостя, отказав ему в удовольствии эпатажа.

— Покажи им! — просит Андреа Петру. — Да-да! Покажи, золотце, покажи им мое сокровище.

Петра встает с дивана и начинает подтягивать платье. На лице у неё играет глупая улыбка. Мы тоже скрежещем зубами в ожидании чуда.

Наконец, она закатывает платье до пояса, оставляя белые трусики на виду. Тонкая ткань плотно обтягивает лобок, нет и намека на пенис. Но это ничего не значит, он может быть ловко спрятан между ног.

— Давай я тебе помогу, — Андреа нащупывает руками резинку и одним движением снимает трусики до колен.

Мы в изумлении пристально смотрим на то, что он точно обозначил предметом искусства.

— Что за черт! — вырывается у Родни.

— Что за черт! Что за черт! — Андреа снова в экстазе давится от смеха, барахтается ладонью по дивану.

Перед нами идеальная женская пися: внешние губки припухлой складочкой расщепляют гладко выбритый лобок. Устрица плотно закрыта и крепко спит, охраняя жемчужину. У меня нет слов.

Аня сползла с дивана к журнальному столику. Вытянув шею и слегка прищурившись. Она, похоже, не верит своим глазам. Мириам тоже, не скрывая любопытства и не стесняясь, как лечащий врач, осматривает вагину Петры.

— Выглядит очень реалистично, — наконец, сдержанно произносит она.

— Я бы сказал, surrealistico! — восторженно поправляет Андреа.

Петра подтягивает трусики виляя попкой и жеманно улыбаясь. Платье, как занавес, опускается.

Я размышляю о том, каково это — быть женой Андреа. Ему доставляет огромное удовольствие выставлять Петру напоказ, возить её, как зверька, по разным странам, демонстрировать новоиспечённым знакомым, показывать видео, где её жестоко насилуют, заставлять после этого обнажаться. Она немногословна, а живая мимика на приветливом личике — лишь маска, под которой может скрываться все что угодно: холодный расчёт, немая обида, даже лютая ненависть.

— Я тоже хочу тебе кое-что показать,— с детским азартом в голосе просыпается Родни. Его пьяные глаза коварно сверкают под очками, а руки нервно перебирают кнопки на пульте, пока он лазит по меню.

Все взгляды опять устремляются на экран.

Перед нами концовка одного из оргазм-шоу Мириам. Вот уж не думал, что он станет это показывать. Мириам кончает без стимуляции. Лежит на пуфике секунд тридцать, морщится, закатывая глаза и внезапно взрывается. Я отлично помню этот момент. Зачем только показывать его Андреа?

Аня косится в нашу сторону, прикрыв рот рукой. По её погрустневшему взгляду понятно без слов, что она ни о чём не догадывалась.

Внезапно в кадре появляюсь я, начинаю помогать Мириам снимать трэх-машина.

Кровь внутри меня холодеет.

Отчётливо слышны фразы, которыми мы обмениваемся с Мириам.

Этот ублюдок не поленился даже субтитры на английском наложить.

— Восхитительно! Восхитительно! — слышатся тихие возгласы Андрея.

Тем временем Мириам надевает ежа и прижимается ко мне. Камера крупным планом фиксирует ритмичные движения ее головы, моего возбужденного члена. Микрофон улавливает все звуки и стоны.

Я закрываю глаза рукой. Кажется, я полностью сгорел от страсти.

На экране Мириам визжит от наслаждения, пока я дразню мышцу, судорожно сокращающуюся в клетке.

— Великолепно! — Андреа хлопает меня по плечу. — Отличная работа, Виктор!

Какой-то нервный безмолвный смех поражает меня. Я смеюсь, когда хочется плакать. Мириам находит мою руку.

Смотреть на себя со стороны нелегко. Высокий белый парень бессловесно кончает, заставляя чернокожую девушку задерживать сперму во рту и не проглатывать. На экране мелькают английские субтитры:

— Будешь глотать, только когда я прикажу. Понятно?

Мириам на экране кивает. Мириам рядом успокаивающе гладит мою руку. Аня бросает на меня озадаченный взгляд, и я быстро отводю глаза в сторону, тяжело вздыхая.

Андреа восторженно визжит, когда Мириам проглатывает. Хочется встать и уйти, но это ещё не конец.

На экране спальня в квартире Родни. Аня бросается ко мне на шею, снимает джинсы, присасывается к члену.

— Такой твердый, большой, — громко шепчет она в самый микрофон. Фингал под глазом на запекшемся лице не мешает ей излучать счастье.

Теперь приходит черед Мириам озадаченно смотреть на меня. Хочется убежать и спрятаться куда-нибудь. Встать и уйти — значит проявить слабость, значит показать Родни, что я повержен. Хотя чего мне стесняться?

Я снимаю занавеску с глаз и открыто смотрю на экран, где молодой неопытный любовник снимает трусики с принцессы-лебедь.

— Какого черта! — восклицает Андреа с гневом.

— Какого черта! — откликается на него потрясенная Петра. Это, наверное, первое, что я слышу от неё за вечер. Голос у неё хриплый, как у подростка.

— Какого черта! — шепчет Мириам, высовывая глаза на экран.

Теперь Родни катается по дивану и смеется, как индюк или даже как тетерев. Ритмичные тук-тук-тук вырываются из его горла, задранного вверх.

— What the fuck, what the fuck? — повторяет он без конца.

Хочется встать и дать ему по морде.

На экране чмок-хлюп сопровождается громкими криками Ани:

— Ещё, ещё, не останавливайся. Трахай меня, милый. Сильнее.

Я не мог представить, как прекрасно она выглядит в этот момент со стороны. Как сексуально выгибается её женское тело, какое страстное выражение принимает её лицо.

Теперь все это в прошлом. Родни поставил толстую точку в наших отношениях. Мириам, Аня, работа — я лишился всего сразу. Я думал, что это он изменяет Ане с Мириам, а оказалось наоборот. Это я обманывал их: Аню, Мириам, Родни, Вику, родителей, брата — всех и даже самого себя. Я поверил, что в этом нет ничего плохого, что это Родни — мерзавец, а я имею право любить их всех.

Я не досматриваю фильм до конца, тихонечко встаю и ухожу.

Меня никто не удерживает и как будто не замечает. Тихо закрываю за собой дверь и пешком иду домой через весь город. Мне нужно хорошенько подумать, как жить дальше.