Джекпот. Глава 21

Зорра, так ее назвали из-за того, что она всегда носила повязку на глазах, была девушкой безупречной чистоты до того самого дня, когда Лаура обнаружила фаллоимитатор под ее кроватью. Все изменилось с этого момента, и возвращения к прежнему для Зорры уже не было.

Она медленно попадала в ловушку. Лаура учила ее женским хитростям: в первый день съемок они поставили пять молочных клизм подряд и удалены все растительные волосы с кожи на ногах, в паху, груди и лице. Только на лобке оставили тонкую полоску, аккуратно подстриженную и аккуратно сложенную елочкой. Особенно болезненно на депиляцию воском реагировали нежные участки между ягодицами и под мышками. Но увлажняющий крем быстро потушил пожар, сделав кожу пушистой и отзывчивой к любому прикосновению.

Высокая стройная Зорра вдруг почувствовала восторг от той легкости и свободы, которая возникла между ног. Как будто мятный бриз постоянно обдувал ее снизу.

Дальше они сели красить ногти. Алые - в один цвет на руках и ногах. И пока они сохли, Зорра с удивлением рассматривала себя в зеркале.

Лаура уже подыскала для нее парик подходящего размера. В отражении блондинка с длинными волнистыми волосами скривила рожицу и выпятила пухлые губки.

"Как необычно", - думала Зорра.

Лаура достала губную помаду, тени, накладные ресницы, тушь и принялась за работу. Вскоре Зорра испытала странное возбуждение: она хотела трахнуть блондинку в зеркале. В ротик с муской на верхней губе, в молочную пупку - куда угодно. Но что еще ужаснее, ей хотелось, чтобы это сделал кто-то другой. Блондинка томилась в возбуждении, она вся текла, и это не могло ускользнуть от бдительного взора Лауры.

— Ого! — с притворным негодованием выкрикнула она. — Надень вот это, — и она протянула Зорре кольцо с колокольчиком.

— Зачем?

— Чтобы все знали, когда тебе хорошо и когда грустно, — Лаура сопроводила колокольчик нежным поцелуем в губы.

Колокольчик болтался под самым пенисом и неожиданно зазвенел, когда Зорра совершала резкие движения.

«Интересно, когда звенит — это хорошо или грустно?» — задавалась она вопросом, примеряя наряды.

Они выбрали черные чулочки с ажурной резинкой и стрелкой сзади, красные лакированные туфли на шпильке, короткую юбочку-колокольчик, складочку со широкими черно-белыми полосами, которые, как волны, скатывались вниз.

С верхней частью было сложнее. Лаура выудила из сундука черный корсет и жестко стянула его на поясе Зорры. От этого сперло дыхание, но и талия сузилась, придав бедрам объем. Свободная попа под юбкой вдруг стала круглой и мягкой, как булочка. Мятная прохлада продолжала ласкать кожу, а колокольчик щекотал подтянутую мошонку.

Оставалось надеть бюстгальтер с силиконовыми вставками и синий открытый топик. Ажурная черная вязь бюстгальтера заманчиво выглянула из разреза, когда они закончили.

— Будешь делать все, что тебе прикажут, — Лаура отвела рукой густые искусственные кудри и защелкнула замок ошейника.

— Да, мэм, — прошептала Зорра, облизывая сухие губы и косясь на себя в зеркало. Оттуда хлопала ресницами, огромными, как у куклы, неопытная сучка, такая стеснительная, но уже такая горячая. Сучка выпятила алые губки с родинкой, облизала их язычком и замерла в восхищении, рассматривая новые сиськи. Неожиданно под юбкой проснулся колокольчик.

— Блин! — возмущенно воскликнула Лаура, вернувшись к реальности. Острая пощечина на заднице заставила ее дрожать. В следующий момент поводок натянулся, уводя ее в освещенную светом студию.

***

Лаура не спешила присоединить новую девочку к работе. Первое время Зорра вытирала пыль пером павлина и выполняла поручения там, где Лаура подставляла шоколадную задницу. Заканчивая, гости отеля - профессиональные актеры - хватали Зорру за шею и кладли лицом на промежность. Она прищуривалась, широко открывая рот и высовывая язык как можно дальше. Ее притягивали еще ближе, отбойный молоток с сильной силой стучал Лауре в двух сантиметрах под щекой. Звериный стон означал начало извержения. В следующий момент молоток перемещался в ротик Зорры, продолжая бить со оглушительной скоростью, она обхватывала молоток губками, прижимая корень языка к заднему небу, чтобы не задохнуться. Слюна, взбитая в пену, медленно струилась по промежности в разбитый анус Лауры. Когда молоток взрывался, тягучая вязкая жидкость быстро наполняла рот, переливаясь через край, устремляясь вниз по ложбинке в дышащую воронку сфинктера. Зорра аккуратно стягивала ротик с члена и несла собранный урожай Лауре. Та лежала лицом вниз в позе ощущавшейся суки, выгибая спину, вывернув шею, услужливо предоставив себя гостю.

Они работали в паре, убирали номера, постоянно попадали во все возможные передряги. На третий день съемок, когда Зорра выметала пыль из-под комода, в комнату зашел незнакомый мужчина. Его рука скользнула под юбку и схватила ее за задницу. Через секунду его шершавый толстый язык с силой проник ей в рот, зубы с надкусом вытянули нижнюю губку.

- Ммм... - Зорра издает испуганный стон от боли.

Огромный самец-утка, мускулистый, смуглый и чернявый, с короткой стрижкой, тонкими губами и пристальным прищуром серых глаз, присасывается к ней как устрица, ласкает ее как сливки. Его холодные и ужасно сильные руки булочника давят на ее задницу. Страх неизвестности окутывает ее до темноты в глазах, дрожь возбуждения пробегает от пальчиков на ногах до затылка. Она трепещет, как осиновый листок.

"Дзинь-дзинь" - наслаждение сладкой пульсирующей волной просыпается в окольцованном бобовом стручке, щекочущий зуд в заднице сводит с ума.

"Дзинь-дзинь" - она вырывается из железных объятий хозяина номера и, запечатлевшись алым маникюром на край комода, насаживается на его стальную эрекцию. Этот зуд разъяряет ее до безумия.

"Он должен сделать со мной то, что должен. Должен!" - отчаянно шепчет она про себя, укусывая верхнюю губку.

Его четкие слаженные движения не терпят возражений: брюки опадают на пол, выпирающий член, толстый и твердый как бревно, горячей головкой тыкает в бедро, ягодицу, скользит по ложбинке между пухлыми яичками, пережатыми под корсетом, натыкается на источник зуда.

"Да! Да! Вот здесь!" - она выгибает спину и насаживается как курочка, стонущая от мягких ударов.

Это опытный самец-утка, он знает, как обходиться с неиспорченными самками. Закидывает подол юбки, легкими прикосновениями наносит сгустки бесцветного геля на зудящую дырочку, ритмично входит половым членом в самый центр отверстия, проникая в него миллиметр за миллиметром незаметно заполняя его все больше, пока его яйца не остаются торчать снаружи.

Она впервые принимает в себя горячий пульсирующий орган, огромный как мощный вибратор, которым она играла себе в номере, наполняющий ее желанием, двигающийся в своем ритме, проникающий в нее жестко и безжалостно, вызывая завораживающее возбуждение. И она ничего не имеет против, абсолютно ничего. Ей нечего придраться, она не может возразить, не хочет спорить или отказываться. Она только может давать.

Давать снова и снова, давать на комоде, отдаваться на полу или на кровати. Поддаваться чужим желаниям, подчиняться чужой воле и стоять под ударами отбойного молотка.

Потому что она девушка легкого поведения. Горничная-искусительница, дожидавшаяся наконец своей очереди.

"Наконец-то!" - глаза закатываются от блаженства.

Лаура стоит рядом и улыбается самодовольно. Она ласкает свою стройную фигурку и любуется изящной попкой, только что распечатанной с таким достоинством, лишенной невинности настолько благородно, что у нее нет нареканий. Затем она садится на пол и присасывается к горячему напряженному члену. Заглатывает его целиком, вылизывая изнывшую головку языком.

"Дзинь-дзинь" - колокольчик, залитый слюной, звенит приглушенно. Теперь каждое проникновение сопровождается ритмичным "дзинь".

Зорру трахают размеренно, спереди и сзади, прикасаясь к зудящему отверстию и выпивая остатки чувствительности из него, целеустремленно приближая ее к пределу. Она больше не сомневается в значении этого "дзинь".

Лаура балансирует на грани, не позволяя члену разрядиться. Зорру уже не помнит, когда она потеряла чувствительность. Давление в отверстии стихло, на смену зуду пришло тепло. Ее обжигают на медленном огне, доводя до кипения. Горячая печка разгорается до красна.

Зорра изгибает спину, вывернув шею, чтобы оглядеться назад. Длинные густые пряди пшеничного цвета, подрагивая, скользят по спине. Упругие груди танцуют сальсу. Рядом с этим чудовищем она хрупкая девочка. Да, высокая, стройная, как фотомодель, но при этом изящная, как тесто. Её задница превратилась в пружинистый мякиш с отверстием. Коренастый бык, грозный как кусок скалы, домкрат-бульдог насаживает фотомодельку в масло. Взбитое топленое молоко каплями стекает по бедру, брызгами разлетаясь по ногам и проникая в чулочки прохладной росой.

Обманутая принцесса-лебедь не выдерживает и делает последний жест сломанным крылышком. Отверстие в булочке спазматически сжимается, доставляя сладкую боль. Это выводит быка из себя - он не разрешал - он ещё яростнее насаживает бревно в модельку, ещё быстрее двигает бедрами. Зорра готова расплакаться от собственной беспомощности, от бесконечного анального оргазма, который женскими схватками пропитывает её тело. Она плохая девочка, уродливая, неприятная, предательница. Стручок во рту Лауры дергается в такт, подрагивает, как осиновый листик, что-то слабо струится из него.

Задница Зорры ритмично обсасывает стальной стержень, выдаивает его, и тот внезапно взрывается резкими сокращениями, залепляя свежевыпеченную булочку изнутри.

Непослушная девчонка опускается на корточки, откидывается на шпильки, безстыдно поднимает юбку и раздвигает булочки перед камерой. Пальчики трет тонкую хвойную полоску, играют с опавшим стручком. Белая глазурь, заваренная с молоком, тонкой струйкой льется из разбитой розочки на деревянный пол. Колокольчик, наконец, успокоился. Зорра откидывает головку назад и принимает улов Лауры - такой же густой белый, как и на полу. Через секунду она возвращает услугу, и все повторяется снова, пока Лаура не опускается на коленки, чтобы смешать два нектара вместе. Как большая толстая кошка, она вылизывает нектар, собирая его за щекой, чтобы повторить игру.