Практикантка

Олег вернулся в тот день в офис раньше обычного, мечтая оказаться дома, где вокруг не шумят менеджеры, а секретарша не пытается придушить его, нависая огромным вырезом на не менее огромной груди. Против груди он ничего не имел, но должен же к ней прилагаться хоть какой-то мозг. И отобрать духи, а то в коридоре по восемнадцать минут запах крепче, чем в курилке, а уж в приёмной окна боятся закрывать.

Он был по образованию юристом, а вокруг бушевала страна, в которой законы можно комбинировать и читать с большей фантазией, чем сказки Толкина. Он любил свою работу, но выполнять её из дома можно не всегда.

К тому же юристом он был в душе, а на бумагах — главой фирмы, завозящей из-за границы компьютеры и комплектующие. Самые последние, внутри огромные вычислительные мощности — любой телефон мощнее компьютеров, с которых запускали первый космический корабль — снаружи подсветки в самых неожиданных местах, а использоваться все это будет детьми богатых родителей для фарма цифровой валюты и «топового шмота».

Олег прекрасно знал об этом, потому что сам был дядей такого племянника. Гонору выше крыши, а все достижения в игровом мире. Даже на пробежку не вытащишь. «Я там живу такой же полной жизнью! В реале нет места для подвига, нет ничего интересного, и вообще я устал от несправедливости».

Раньше Олег практически не обращал внимания на нытье подростка, но потом подросток захотел больше денег, и сестра догадалась хоть на работу его устроить, а не устраиваться сама на вторую. Скрипнув зубами, Олег взял парнишку курьером, и теперь постоянно выслушивал нытье, что автобусом и метро трудно, пакеты тяжелые, и надо такси, а лучше пусть дядя купит ему машину и сделает торговым агентом. Юное дарование было уверено, что для повышения ему не хватает только машины.

— Олег Георгиевич, — секретарша и начальница отдела кадров чуть не столкнулись в дверях, — там девушка пришла, говорит, студентка, практику ищет.

— И в чем она собралась практиковаться? — устало спросил Олег, отрываясь от «писем» минфина, вносящих уточнения в ПБУ. Плохо быть главным — надо знать все, чем занимаются остальные.

— Помните, мы объявление давали, второго переводчика с японского искали?

— Не студентку же. Скажите, что перезвоните, и забейте, как обычно.

Галина Львовна заскучала в дверях.

— Я пыталась...

— Она там с пистолетом стоит, что ли? Ну, скажите, что я уже нашел переводчика.

— Я уже сказала, что ещё не нашли.

Олег поднял голову. Пробиться через Галину Львовну и вытащить из неё такую стратегически важную информацию он смог бы только сам. Когда она приходила на помощь главбуху, пасовали все проверки.

— Курс хотя бы пятый?

— Третий, Олег Георгиевич, — кадровичка сама не понимала, почему не выпнула соискательницу.

— Кафедра хотя бы языковая? — уже с откровенным сарказмом спросил Олег, решив в любом случае глянуть на настоящую русскую бабу, которая вошла в отдел к Галине Львовне, и остановила её, заставив сбежать за подмогой к начальству.

— Да, говорит, что японский и английский, а ещё она французский знает.

— Что, по одному за курс? Ладно, — он едва не пошел посмотреть, но вспомнил, что он тут директор, а не поржать пришел, и сказал:

— Ведите.

Галина Львовна вышла за претенденткой, секретарша Лида осталась бастионом моральной поддержки. Третьекурсницы слишком часто бывают молоденькими, и даже симпатичными. Надо спасать нравственность любимого начальника.

Девушка вошла перед Галиной Львовной. Достаточно высокая, хотя самому Олегу чуть выше плеча, поджарая. Узкая юбка, блузка застегнута, взгляду упасть некуда. Олег оценил, что колготки на ней есть — в такую жару девушки без белья ходят, а тут все серьезно. Волосы, неожиданно огненно-рыжие, так затянуты в узел на затылке, словно она наказывает их за неподобающий цвет. Хотя они, сволочи, все равно вьются и ровно не лежат, чувствуется объем.

А глаза у неё, как у ведьмы, зеленые. Макияжа почти нет.

— Здравствуйте, Олег Георгиевич, — она так легко выговорила его имя, умудрившись разделить имя и отчество, что он сразу понял: языки — это её.

— Меня зовут Марина, я с третьего курса иняза. Я ищу фирму для практики на лето. В вашем объявлении указано, что требуется английский и японский, я думаю, что смогу соответствовать.

Все бы хорошо, только чего она прямо в глаза уставилась, гипнотизирует, ведьма?

И ведь получается: сразу чувствуется, что она смотрит сверху. А он так, по стулу растекся и ждет своей очереди высказаться.

— Я рассчитывал на специалиста с дипломом.

— Есть корочка с курсов японского языка. Я вам не мешаю искать вашего специалиста, мне нужен материал для отчета по практике. Во время учёбы я все равно не могу работать полный день.

Вот так: я у вас сейчас возьму то, что мне надо, а потом буду для вас слишком занята, и уйду. Такую самоуверенность Олег встречал только у взрослых мужиков с лысинами. Он вытащил из ящика образец договора, высылаемый иностранным партнерам, поднялся, обошел стол:

— Прочитайте на французском.

Да, подло: русский текст читать на иностранном с листа. Проверим, насколько оправдана самоуверенность.

Протягивал он еле-еле, держа бумагу чуть ли не перед собой, а то у девочки такой вид, словно ему следует подойти и подать ей документы. Подошла сама, не переломилась.

Секунд восемнадцать читала молча, потом заговорила. О да, французский — язык любви. Олег понимал едва ли треть, однако слушать, как звучит эта бесконечная, без перерывов, речь, с неповторимым «р», «г», ему определенно понравилось. Почему его переводчик так не говорит? Ах да, он же парень.

— Хорошо, достаточно, — сказал он на середине страницы, — переведите две страницы на японский и французский, и оставьте секретарю. Вечером наш переводчик их проверит, и завтра мы вам позвоним.

— Хорошо. Позвольте узнать — зачем вам французский?

— Мне нравится, как он звучит.

Нахмурилась. Не привыкла, чтобы над ней шутили.

— До свидания, — вышла, высоко неся рыжую голову.

Олег проводил тонкую фигуру взглядом, и вернулся за стол, усмехаясь сам себе: вдруг вспомнилось, как красивые девушки после слова «хорошо» добавляли «господин». Но те не смотрели в глаза. И вообще вели себя куда воспитаннее. А у этой Марины такой вид, что её проще представить с ремнем в руке, чем на спине. Посмотрим, что она там напереводит.

Может, позвонить Наде? Она дольше всех просила взять её обратно. Олег потянулся было за старой симкой, но остановился. С ними потом так сложно рвать, особенно с Надей — намучился, пристроил её другому, в конце концов. Проще сходить вечером в бар.

Когда он через полчаса попросил кофе, то через открытую дверь не увидел в приемной никого постороннего.

— Что наша переводчица, справилась?

— Оставила вот какие-то писульки, — секретарша положила листы с рядами ровных то ли букв, то ли иероглифов, кто их разберет, и мстительно поставила сверху чашку кофе с мокрым дном.

— Хорошо, передайте Михаилу, как вернется, пусть зайдет.

Михаил работу одобрил. Пол и возраст возможного коллеги его только порадовали:

— Может, замучу с ней, — мечтательно сказал он.

Олег сильно сомневался, разве что приятель Миша согласен жить под тонким, острым каблучком. Встреть он эту девушку на сборищах по теме, даже не задумался бы, куда её определить. Но когда он сам водил туда девушек, она ещё не проходила возрастное ограничение. Сходить самому? Просто применять элементы в постели со случайными подружками — это одно, а жить, имея постоянную нижнюю — совсем другое. А ведь казалось, перебесился. И что теперь, кидаться на каждый наглый взгляд и круглую попу?

— Какая у неё фамилия, глянул бы фотки в «контакте», — Мишка вопросительно посмотрел на Олега.

— Черт его знает. Передай Львовне, пусть перезвонит, и охрану предупреди. Сам фамилию спросишь. И фотки покажешь!

В выходные друзья позвали ...