Моя госпожа. Из сборника Жена госпожа Часть 2: Прикроватный столик

Парню очень хотелось есть и пить. Он представлял собой прикроватный столик своей госпожи. На его голой спине, между лопаток стоял высокий бокал, наполненный красным вином. Госпожа Станислава предупредила Котика, что если он посмеет шевельнуться вовремя её трапезы, и бокал упадёт и, упаси Бог, разобьётся, она его накажет. Сильно накажет. Бокал очень дорогой и сделан из какого-то редкого стекла. Степан не шевелился. Он выполнил приказ госпожи ничего не есть с утра до прихода к ней. Она позволила выпить три стакана воды.

— Только три стакана воды, — предупредила учительница, прощаясь, — и не вздумай меня обманывать.

Парень пришёл в назначенное время. Они немного позанимались. Станислава Владимировна предупредила, чтобы он был предельно внимателен, она проверит.

— Как себя чувствуешь? Хочется есть? — спросила она, закончив и убрав со стола учебники и принадлежности.

— Немного, — ответил парень.

— А я голодна, — созналась учительница, — пожалуй, пообедаю. У меня есть прекрасный прикроватный столик, но я отдала его в починку. Придётся тебе сегодня побыть вместо него. Встань! — приказала домина, делая движение ладонью вверх, — раздевайся.

Степан быстро разделся, но трусы в этот раз не снял.

— Мерзавец! — разгневалась госпожа, — разве я сказала раздеться не полностью? Я накажу тебя!

Она быстрыми шагами ушла в соседнюю комнату. Раб своей госпожи снял последнюю деталь своей одежды и ожидал, что за этим последует. Если в прошлый раз он был психологически раздавлен, наказан за проступок, то в этот раз Станиславе просто захотелось унизить его. Он стеснялся своей наготы и поэтому закрыл стыд обеими руками. Вскоре госпожа вернулась. На сей раз на ней был очень сексуальный наряд. Степан не очень разбирался в женской одежде, но знакомое слово комбидресс прошелестело в его мозгу. Комбидресс был ярко-алого цвета. На поясе была — коротенькая чёрная кружевная юбочка с искусственными красными розами из материи. Массивная грудь была почти полностью открыта. Соски, венчающие её были напряжены и, казалось, вибрировали. Между ног, как спереди, так и сзади, имелись обшитые овальные прорези, не скрывающие ничего. На ногах госпожи были надеты высокие сапоги с огромными каблуками. Сапоги доходили выше колен и ярко блестели чернотой. Костюм был таким вызывающим, эротичным и сексуальным, что бедный юноша позабыл напрочь о голоде. И если его рот наполнился слюной, то совсем по-другому поводу. К тому же он не замечал орудий экзекуции в руках женщины. Мысли унесли его совсем в другую сторону. Но домина быстро вернула его на землю. Она ткнула стеком в его руки и приказала поднять их на уровне груди и свесить кисти, как у зайчика.

— Ты похож на котика, — усмехнулась женщина, — на нашкодившего котика. Пожалуй, я изредка так и буду тебя звать.

Затем она подошла почти вплотную к рабу и ласково погладила его член двумя пальчиками. Член был напряжён, но от такой внезапной ласки парень возбудился ещё сильнее. Будто молния прошила всё тело молодого человека. Волна прошла по его спине, беря начало от корней волос на затылке и достигая пяток. Тело сотряслось, как от удара электротоком. Домина погладила пальцами его член ещё и ещё раз. Она взяла в руку его мошонку и потрясла, поиграла с ней. Котик чувствовал себя на седьмом небе. Это было невообразимо приятно. Внезапно Станислава ухватила рукой за его яйца и сильно сжала их. Это было больно, очень больно. Из горла несчастного вырвался стон.

— Нравится? — спросила мучительница.

— Дда, — еле ворочая языком ответил Котик.

— Сдавить сильнее? — усмехнулась палач, чуть ослабляя нажим.

— Да, пожалуйста, сделайте это сильнее, — попросил парень.

— Пожалуй, оставим это для другого раза, — улыбнулась домина и ласково потрепала своей рукой Котика по щеке, — а теперь — на колени! — указывая стеком подле себя громко приказала она.

Степан не мог понять, что с ним происходит. Почему он подчиняется этой женщине? Унижается перед ней. Позволяет делать с ним такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Это ведь больно, унизительно, стыдно. Однако он встал на колени и облизывал сапоги госпожи. В то время как она хлестала его плёткой. Но боль проходила и места, куда приходились удары, начинали немного зудеть, а на место боли приходило удовольствие. Чувство унижения сменялось радостью. Он именно с радостью и нескрываемый удовольствием, вылизывал сапоги госпожи, совершенно не чувствуя унижения. А потом она заставила его ползти на четвереньках в ту комнату, куда она убегала переодеваться. Госпожа изредка прикладывалась стеком по попе раба, как бы понукаю к передвижению.

В другой комнате была огромная кровать. Котик, ползущий на четвереньках впереди гордо вышагивающей госпожи, отражался во множестве зеркал, расположенных на стенах. Там же стоял огромный шкаф. В котором, вероятно, висели разнообразные наряды, для переодевания домины для своих спектаклей. Был ещё какой-то почти кубический предмет имеющий грань метра полтора. Но он был покрыт портьерной тканью.

— Наверное, хочешь узнать, что там скрывается под портьерой? — указывая стеком на таинственный предмет, спросила Станислава Владимировна и не дожидаясь ответа пояснила, — вскоре узнаешь. Это изготовлено специально для тебя и давно дожидается моего раба.

Домина впервые назвала вещи своими именами. И Степан почувствовал что-то новое, неизведанное им ранее. Оно вдруг показалось ему восхитительным, прекрасным, сексуальным. Ведь любое слово, сказанное в нужный момент, несёт какой-то энергетический заряд. И этот момент был как раз подходящим. Парень понял своё предназначение. Он мысленно проговорил: «Я раб своей Госпожи». Стоило ему это произнести в уме, как его захлестнули разнообразные эмоции. Они были необъяснимыми. Отчего определение в нём раба заполнило его счастьем и радостью до отказа? Он не мог этого себе объяснить. У него вновь возникла сильнейшая эрекция после того, как он с радостью повторил волшебную фразу в у себя в голове: «Я раб Станиславы Владимировны. Боже! Какое это счастье».

А Станислава Владимировна приказала своему рабу ползти к кровати и стать заменой её любимому прикроватному столику.

Подойдя к столику с наполненным бокалом вином, женщина приложилась плетью несколько раз к поверхности импровизированной столешницы. Пояснив при этом, что сделала это на будущее и несчастный получит намного больше и больней, если случайно уронит бокал. Сильнейшая боль будто огнём опалила спину и попу раба. Невольный стон вновь вырвался из его горла, но он тут же взял себя в руки. И как только боль прошла, благость, удовольствие и счастье окутали его тело. Внезапно у него появилась мыслишка: а не опрокинуть ли в самом деле бокал и чтобы он разбился. Тогда женщина его накажет гораздо серьёзней. Он испытает настоящую боль и унижения, но Степан не решил торопить события. Он опустил голову и старался стоять не шевелясь, пока женщина раскладывала посуду с кушаньями и столовые приборы на его спине.

Парень не видел, из чего состоит обед Станиславы, но обоняния терпящего голод было сильно обострено. Он догадался, что это овощной салат, тушёная рыба и кусочки белого хлеба.

— Подними голову! — грубо приказала домина, — смотри как я ем. Муки голода ничем не хуже ударов плетей.

Пришлось мысленно признать, что она права. Степан наблюдал в зеркало как она маленькими кусочками, как это делают воспитанные или кичащиеся этим люди, поглощает еду и маленькими же глоточками запивает её вином. Однако после каждого удара плетью наступало удовольствие. Голод же только усиливал страдания от созерцания. Вскоре это окончилось тем, что живот несчастного громко заурчал. Госпожа звонко рассмеялась и пообещала десять плетей за это. Затем она окунула пальцы в бокал с вином и заставила парня обсасывать их. Перемежая кормлением с рук кусочками рыбы, хлеба и салата. Кусочки были малюсенькими, едва больше комочка сахара. Она будто кормила свою маленькую собачку или кошечку. Но это было ...