Прожиточный минимум

Ирина Владимировна с наслаждением прогуливалась по вечернему пляжу, наслаждаясь свежим ветерком, пестрой толпой отдыхающих, вслушиваясь в русскую и украинскую речь. Приятные мысли неспешно проплывали в сознании молодой учительницы русского языка и литературы. Ей представлялось, например, как она в одном из своих учеников угадывает недюжинные способности, как помогает раскрыться молодому дарованию. Или — почему бы в самом деле не помечтать? — Ирина Владимировна Зотова превращается в старую заслуженную учительницу, на скромную, но достойную пенсию живущую в небольшой уютной квартирке в блочном доме и здесь ее посещают бывшие воспитанники. Один стал всемирно известным ну... пусть орнитологом, другой — замечательный писатель, третий — дипломат... И все они с благодарностью вспоминают, как Ирина Владимировна заронила в их юные души семена, давшие с годами замечательные всходы.

Впрочем, молодая женщина не позволила себе слишком долго купаться в море мечтаний — следовало подумать и о вещах более прозаических. Она присела на одну из лавочек, раскрыла сумочку и тщательно пересчитала взятые с собой на отпуск деньги. Комната недалеко от моря оказалась довольно дорогой, но уютной и чистенькой — от нее не хотелось отказываться. Значит, следовало несколько урезать себя в еде, может быть, отказаться от одной-двух экскурсий.

Ирина Владимировна вздохнула. А в общем все это были пустяки: море ласково шумело, вышла луна, не хотелось вставать и идти домой...

Вдруг Ирина Владимировна заметила эффектную даму в легком летнем костюме, сшитом точно по фигуре. Помахивая букетиком цветов, та поднималась вверх по тропке.

— Виола? — воскликнула радостно Ирина Владимировна.

— Да... , — дама живо обернулась и тотчас же раплылась в улыбке. — 

Ирка! Какими судьбами?

— Отдохнуть. А ты?

— Живу тут. Работаю.

— Тебя же вроде в Полтаву распределили?

— Перевелась, конечно. Ты где остановилась? У хозяев? Поехали ко мне, поужинаем, повспоминаем!

— Поехали, конечно поехали! Надо же, как повезло — в первый же день в совершенно чужом городе встретить университетскую подругу!

На одной из боковых улочек Виола уверенно подошла к роскошному импортному лимузину, уселась за руль, приоткрыла дверцу:

— Ныряй. Чего стоишь?

— Виолка, это твой кар, что ли?

— Мой, мой! Что, не ожидала?

Ирина устроилась на переднем сидении, и машина, мягко фырча, плавно стронулась с места. Виола вела стремительно, уверенно, почти по-мужски.

— `Мерс`, почти новый, — деловито пояснила она подруге. — Двадцать тонн.

— Что? Такой... тяжелый?

— Тонн — значит двадцать тысяч зеленых, дурашка.

— `Ничего себе! ` — ужаснулась про себя Ирина. — `Это же целое состояние! И ведь Виолка из бедной семьи, помнится, вечно на беляши не хватало... `.

Через несколько минут лимузин мягко затормозил перед небольшим каменным особнячком в тихом районе. Сад освещали стеклянные разноцветные шары, установленные на невысокие столбики в траве.

— Фазендочка у тебя будь здоров! — искренне восхитилась Ирина, когда они вошли в переднюю, отделанную деревом с бронзой. — Неужели твоя? — Пока нет, к сожалению. Снимаю. Накладно получается — почти штука.

Баксов, разумеется.

— Ничего себе! — выдохнула Ирина.

Дом был обставлен не без шика: дорогие немецкие обои, явно антикварная люстра над обеденным столом, гнутая старинная мебель, даже рояль в гостиной! На полу — ворсистые упругие ковры.

Подруги прошли в специальную гостевую комнату. Здесь было не менее уютно: угловой кожаный диванчик, стеклянный столик с подсветкой, резная полочка с аппаратурой и компакт-дисками... Ирина впадала во все большее недоумение. Пока она усаживалась, осматривалась, Виола сняла с полки мобильный телефон:

— Юра? На две персоны. Да, напитки помягче сооруди... Жду!

— Виола, я балдею! Ты что, за миллионера выскочила?

— Вот еще, зависеть от кого-то!

— Сама банкиром стала?

— Я учительница, как и ты. Сею разумное, доброе, вечное...

— Откуда же все это?

— Ну, милая моя, — хитро подмигнула Виола, готовя два зеленовато-оранжевых коктейля и зажигая свечу. — Развратничаю понемногу...

— Развратничаешь? Шутишь, конечно?

— Нет, какие шутки! Богатых да любвеобильных теперь хватает.

— Послушай, но ведь это ужасно! Неужели ты говоришь правду? Неужели не брезгуешь проституцией, чтобы жить роскошной жизнью?

— Послушай, Ирка, брось ты этот ханжеский тон. `Проституция! ` Я просто веду, скажем так, свободный образ жизни. Нравятся мне мужчины, понимаешь? И всегда нравились. И этим самым заниматься я люблю...

— Но не за деньги же! Стать продажной женщиной... Просто больно слышать!

— Это пожалуйста. Переживай, если так хочется. Но и присматривайся, соображай. А приглядишься — и сма скажешь: фу, какая же я была фефела! Так и скажешь, можешь мне поверить! Ну-ка, откушай коктейльчика и забудь на время о заблудшей учителке.

Коктейль действительно оказался на удивление вкусным.

— Вот молодая преподавательница вроде нас с тобой сколько может заработать даже если ей дадут все возможности?

— Ну, на три-четыре прожиточных минимума натянуть можно. — Правильно. Так вот, для меня это — пара минетов!

— М-минетов! Сосать... эту гадость!

— Ну сказанула! Хуйки — они прелесть! Я особенно необрезанные люблю: возьмешь в кулачок, оттянешь вниз кожицу, розовая головка тут как тут и ну давай расти да надуваться — чувствуешь себя прямо-таки заклинательницей змей. Так и хочется его заглотить! Впрочем, что мы все о сексе да о сексе? Пора к столу. Проголодалась, небось?

В столовой, куда они перешли, все уже было готово для ужина. Ломтики малосоленого лосося возвышались аппетитной горкой, торпедами на длинном блюде лежали миножины, стояли канапе с икрой. На столике подальше горкой пестрели фрукты. Целый бастион бутылок виднелся на передвижном столике. Прислуживал молодой смазливый официант.

Подруги хлопнули по рюмке холодной водочки и приступили. Ирина пребывала в смущении ума — она просто не знала, как себя вести. Встать и уйти? Как-то невежливо уж слишком. Да и вкусно. И интересно. Почему бы не понаблюдать необычную жизнь? Хотя... что она, журналистка, что ли?

— Ты, я вижу, вся в раздрае, — заметила Виола мягко. — Жаль, что сказала. Подумала, по старой дружбе можно. Забудь... Не ломай голову над этим! Выпей лучше винца. Отличное винцо!

— Вино действительно тонкое, — осторожно признала Ирина.

— Вот ты сейчас сидишь и размышляешь: чего я тут торчу? — спокойно продолжала Виола. — Что я, без этого балычка не обойдусь? Погоди, дай договорить. Но я вовсе и не думаю, что ты сидишь у меня ради севрюги с хреном или дорогого виски. Ты не ушла, потому что не можешь придти к решению: падшая Виола женщина — или нет? Ну не кажусь я тебе уж такой падшей! Что-то тут не стыкуется. А не стыкуются, Ириш, реальная жизнь и прописные представления о ней, вколоченные в нас родителями, системой, всеми этими тетями и дядями...

— Постой, — вскинулась Ирина, — не станешь же ты утверждать, что исполнять сексуальные капризы мужчин, да еще за деньги — это нормально?

— Сексуальные капризы мужчин, говоришь? — отозвалась Виола и щелкнула пальцами. — Тогда смотри!