Дистрибьютор. Глава 13

У меня жилка для проблемных девушек, пока им не станет легче. Я не стремился удержать их, я хотел, чтобы они освободились от оков рабства, и мне почти удалось. В первые дни они налетали на меня с завидной регулярностью. Перед сном, утром, в субботу вечером.

— Чешется, — скулила она, теряя контроль, и фактически насиловала меня, пальцами проталкивая незастывший член в разгоряченное текущее влагалище. Я ждал, пока она отстанет. С каждым разом интенсивность нападок ослабевала. Наконец, наши контакты приобрели вялотекущий характер, и я взялся за перевоспитание армянки.

— Тебе не обязательно спать со мной, — начал я издержки. — Если хочешь, найди себе парня. Заниматься сексом по любви намного приятнее.

Я тогда не знал о воздействии наркотика на Рабынь, не знал об необычных свойствах Кольца Ключника. Теория, которой я придерживался, основывалась на страхе и психологической обработке, аналогичной гипнозу.

— Хорошо, — Злата озадачилась, задумавшись на минуту.

Я уже начал мечтать, как она найдет любимого человека и выйдет замуж, как неожиданно она ошарашила меня следующим вопросом:

— Значит, деньги мне с него не брать?

— А ты как думаешь?

Она задумалась, а я пребывал в шоке от того, что она так долго думает над таким незатейливым вопросом.

— Думаю лучше брать, — наконец на полном серьезе сказала армянка. На её лице застыло меркантильное выражение девочки-бухгалтера.

— И зачем тебе деньги? Что ты с ними будешь делать? — спросил я, задержав дыхание. Цепочка рассуждений Златы казалась более чем любопытной.

— Ну как... — она смутилась, словно ребенок, осознавший, что ответил неправильно. — Тебе же нужно что-то есть.

— Ха! Спасибо, конечно, только я сам о себе позаботлюсь, — я старался проявлять добродушие, не смеяться слишком громко, чтобы не обидеть чернавую красавицу.

Она опять задумалась, переваривая условия новой задачи.

— А этот парень, — она неуверенно посмотрела на меня, ища поддержки. — Он должен быть один или несколько?

Теперь пришла моя очередь застыть в прострации.

— Почему несколько? — глотнул я наконец. Мне хотелось выяснить как можно больше, чтобы понять её логику.

— Ну, — она опять запнулась смущенно. — Чтобы больше заработать.

Я рассмеялся.

— Но ведь тебе не нужно зарабатывать. Ты можешь устроиться продавцом-консультантом в салон духов или женской бижутерии.

Это ещё больше вызвало в ней панику. Задачи валились как из рога изобилия, она не знала, как к ним подступиться.

Но уже на следующий день Злата устроилась в салон светильников и там же закрутила роман с менеджером. Хотя романом это вряд ли можно назвать, она просто отдавалась боссу на работе и у него дома, возвращаясь к мне каждый раз, чтобы отчитаться, почесать причинное место, но тогда я ещё не понимал отношений Ключника с Рабыней так, как оно есть на самом деле.

***

Работа в конторе не сильно отличалась от обычного офисного безделья. По факту мы продавали "Вирекс", на самом деле девчонки молотили бабло день и ночь, по-стахановски запрягаясь в любые секс-авантюры, сдавая выручку каждые три дня — ровно столько длилась рекуперация, период восстановления между малыми дозами наркотика.

Продажами занимался Мюллер, брат Хомич осуществлял контроль над бизнесом, и Познер был гуру, вдохновляющим духовным лидером предприятия, внушающим спокойствие. Рыженков занимался охраной и привлекал новых женщин, предварительно разводя их на распутство. Еще было два Ключника, но об этом поговорим позже.

Меня, как самого молодого сотрудника, назначили помощником у Мюллера. Четыре девушки-рабыни — Юлия, Екатерина, Елена и Ольга — стояли на переходах метро и раздавали телефончики, договариваясь о передаче товара в неформальной обстановке на закрытой квартире. Их намеки не оставляли равнодушными мужскую часть населения, скитающуюся по подземельям города. Услуга за услугу — секс за покупку — красавицы пристраивали к себе всех от мала до велика на интимную зависимость. Студенты, профессора, женатики и убежденные холостяки, трудяги и работяги, рокеры и панки — все горели от любопытства, какое влияние окажет "Вирекс" на потенцию.

— Витаминчики для стимуляции, — шутил Мюллер с девушками, выдавая им товар на продажу.

"Вирекс" работал как ослабленная форма Виагры. Продукт действительно содержал витамины, но также и вещество, вызывающее стойкое желание заниматься сексом. Не эрекцию, а именно желание, как от сильнейшего афродизиака.

Однажды я попробовал таблеточку и испытал при этом полный спектр самых ярких эмоций. Мотор медленно набрал обороты, тепло распространилось по телу, энергия для работы наполнила мышцы, словно от ядреного кофе или после съедения килограмма шоколада или банки меда. Все в теле приняло оптимальное настроение хотя бы заняться спортом. Понятно каким. При этом у меня не возникло неуправляемой эрекции, но желание пошалить затмило все остальное. Рука сама нашла телефон в кармане, пальцы нащупали большую девочку из списка, отмеченного как "Каста".

- Можешь сейчас приехать? - резким голосом я сразу перешел к делу. От одной мысли о заднице Анжелы и моем члене, движущемся в тугом анусе малышки, все внутри дрожало, как в самолете перед взлетом.

- А что случилось? - она испуганно выпалила в трубку, видимо, опасаясь возможных неприятностей.

- Ничего не случилось. Просто попробовал тут витаминчики, - меня приставляло, как кота из Простоквашино.

- А-а-а, - Анжела засмеялась. - Сейчас буду. Жди.

Не помню случаев, чтобы "Скорая помощь" приезжала на вызов быстрее, чем прилетела реактивная пережатая во всех местах золотая лошадка с ангельским именем.

Она знала, что нельзя дразнить леопарда, изголодавшегося до безобразия. Я отправил большую девочку в ванную на подмывку, а потом ел её сочную задницу сфинктера не менее получаса. Мы добавили длинный сахарный леденец, залежавшийся в сумочке, и скоро анус Анжелы стал таким же сладким и хрустящим, как глазировка на пирожных. Ей нравились анальные ласки языком, плотно заполняемая вагина не оставляет выбора.

Девочки быстро адаптируются к рабским утехам, учатся получать кайф от анального секса. Качок Рыженков как-то хвастался, что его подопечные научились кончать "через жопу". Он имел в виду, конечно, анальную стимуляцию и, конечно, групповые посиделки в сауне с одной заполненной рабыней, которой, хочешь-не хочешь, но придется раскрыться и кончить "через жопу". Когда тебя ебут всем стадом, других вариантов не остается. Потому что полупьяные бугры не знают пощады. Один раз я присутствовал при анальном оргазме, исполненном в одной из Минских саун. На девчонку было страшно смотреть, она валялась с ног, но продолжала улыбаться и работать. Руками, ртом, головой, неустанные колебательные, вращательно-поступательные, давно не избирательные, хаотичные, но в целом стремительно-целеустремленные движения с одним смыслом - вызвать оргазм. Она кончила, затраханная пальцами согнутыми крюком, поддетыми внутрь в сторону вагины. Рыженков догадался надеть кольцо на палец и простимулировать её клитор через тонкую стенку, разделяющую анус и вульву. Сгоревшую на работе ударницу секс-труда завернули в огромное махровое полотенце и положили на лавку. Никому не было дела до неё. Неинтересно заниматься остывающей наложницей, тем более когда за дверью выстроилась очередь желающих получить оргазм от контакта с Ключником.

Мои отношения с Анжелой были односторонними. Мюллер категорически отказался менять Анжелу даже на четырех рабынь, которые у меня были.

— Без обид, Дмитрий. Но за все ошибки в жизни нужно платить, — сухо сказал он.

17 мгновений имел в виду, конечно, Злату, которую я освободил в порыве страсти. Предлагать Злату назад не хватало совести. Девушка жила своей жизнью, была на хорошем счету у начальства, завела новых подружек, не связанных с "Вирексом". Единственное,...

что меня смущало, было то, что армянка по-прежнему преследовала меня, находила в уединении, насиловала, оседлав и, откинувшись, возвращалась к отчетности о проделанной работе по созданию видимого счастья.

Воздействие наркотика на психику Рабыни настолько сильное, что счастье испытывали все. Клиентура в равной степени не могла нарадоваться на жизнерадостных бдсмщиц, которые, несмотря на то, что занимались сексом за деньги, делали это с полной самоотдачей, активно требуя эмоциональной разрядки, не имея возможности для физической.

— Войди в мое положение,— кричали грустные томящиеся глаза.— Я не могу испытать оргазм, но могу помочь тебе любить меня такой, как есть.

И клиент входил в положение и не только. У многих девушек устанавливались самые интимные доверительные отношения с клиентами. Платоническая неполноценная любовь, запрещенная внешними факторами, проявлялась в неожиданных моментах ухаживаний, обострялась в выборе одежды, приготовлении еды, реализовывалась в совместном отдыхе, сочувственных поглаживаниях, бесконечных глубоких поцелуях, предварительных ласках, не имеющих выхода, находящих выход в новых гастрономических соблазнах как выражении любви и преданности духовных партнеров.

Тaк прoшлa нaшa любoвь с Aнжeлoй.

***

У мoей избрaнницы oтличнaя, зaманивaюще глaдкaя кoжa. Я приoбрeл aрoматное мaслo для рук, чтoбы погрузиться в искусство прикосновений. Анжелина лежит передо мной, свeжoсть еe тeлae привлeкaeт мeня.

— Ты — пoceльем Вeнеры, — шепчу я, небольшую паузу делая. Добавляю: — Ключевое слово — Рубенс.

— Я — Рубенс? — она смеется, трепеща от наслаждения. Мои руки легко скользят по упругим подушечкам ее ягодиц. Пальцами раздвигаю их, продолжая движение вниз. Сфинктер анального отверстия слегка сжимается, чтобы через несколько секунд раскрыться в форме бутончика. Я научился понимать ее желания в области анального секса, сейчас она хочет пальчик.

— Нет, ты — Венера, Рубенс — это я, — вставляю средний палец полностью в кольцо ее мышц. — Я тебя изображаю на холсте, — кольцо стеснительно сжимается, облизывая палец. Трахаю пышную блондинку, одновременно снимая свои джинсы. Она стонет от натуральной непередаваемой радости.

— Анжелина, — шепчу я, склонившись над золотистой густой гривой волос. — Тебе нравится так? — мой палец изгибается, прокладывая путь к ее влагалищу изнутри.

— Да-а-а, — ее голос дрожит, как и ее задница, превратившаяся в большую желеобразную лепешку разделенную пополам. Венера выпрямляет спину и шею. Ротик находит член.

— Любишь сладенькое? — теперь мой голос трепещет от предвкушения.

— У-гу, — урчит она, продолжая облизывать член.

— Я тоже.

Она пока не догадывается о больших намерениях, связанных с ее захватывающей попкой. Мы прошли немалый путь, чтобы вернуться к началу. Под предлогом предстоящих анальных ласк я попросил Анжелину промыться теплой водичкой. Много раз вода, прошедшая через клизму, мощным потоком выходила в стеклянную вазу, постепенно теряя мутный оттенок и возвращаясь к первозданной кристальной свежести.

Теперь отстиранный роскошный клад возвышается над кроватью двумя округлыми холмами. Пальцы, побывавшие в клапане пылких полушарий, подтверждают теорию непорочности сосуда.

Я не зря выбрил лобок и яички, взбитые сливки густой белой пеной струятся из баллончика на мои интимные органы, приводя Анжелу в восторг.

— Ого! — она пробует языком белый сгусток, обволакивающий головку члена. — Вкусно! — берется вылизывать ствол, лобок и яички.

Пока сладость урчит, как голодная кошка, я добираюсь до клапана. Аккуратно ввожу кончик баллона в анус. Выстреливаю.

Энджи вздрогивает, замирает, на секунду отрываясь от лакомства.

Бесконечный поток взбитых сливок устремляется в ее полностью очищенную кишечную трубу. Это продолжается минуту, две. Я готов ждать вечность, если понадобится. Прошу Энджи приподняться и расслабить живот. Она отпускает пресс, новый поток начинки устремляется в шоколадку. Баллон полностью вышел, содержимое остается лежать белой массой в большой девочке. Огромная задница Ким Кардашьян заполнилась под завязку, девочке приходится выпячивать зад, чтобы случайно не выдавить из себя крем. Живот раздулся, слегка опустился. Я закачал в нее пару ведер крема, не меньше, у меня палец затек, у Энджи попа неестественно перекатывается.

— Ой, — ойкает хозяйка попы, хихикая.

Я прошу ее встать, походить. Мои руки дрожат, дыхание сперло.

Энджи медленно подымается, придерживаясь за спинку кровати. Она идет по комнате с раздутым животом, как беременная, хихикает. Клапан надежно удерживает белый груз, ягодицы активно помогают анусу.

Возвращается. Просьба Энжи принять положение на коленно-локтевой позе на кровати. Большой девушке стало значительно легче, движения стали более свободными. Второй баллон входит наполовину, дальнейший поиск несжатого объема не имеет смысла, живот Энжи раздулся, как вымя недоенной коровы. Она извергает кремом, анус спазматически сокращается, непроизвольно выплевывая сгустки крема. Я выхватываю их ртом, вылизывая на попе. Энжи стонет от каждого прикосновения, особенно когда мой язык входит в воронку сфинктера, погружается в неё, вытягивая очередную порцию сливок.

Энжи ложится на спину, я подкладываю две подушки, одеяло под копчик. Пышные ноги взлетают вверх, складываются как при родах, шары сисек расползаются в стороны. Она улыбается по-развратному, обожаю её за эти улыбочки. Её беременный живот, наполненный взбитыми сливками, огромная жопина, удерживающая деликатес, возвышаются над кроватью, бьют в лицо природным естеством женских ляжек, растянутых в стороны, измазанных сливками.

- Приятного аппетита,- возбужденно хриплю я.

В ответ располагающее хихиканье, анус шлепает, выплевывая тонкие полоски крема. Они сползают по зашнурованной вагине вниз на гладкий лобок, вздутый животик и дальше к сочной груди. Я присасываюсь к анусу. язык легко проникает внутрь.

Энжи распирается от взбитых сливок, блаженные стоны сопровождают каждое проникновение языка. Крем сладкой тонкой полоской выветривается в рот. Мои руки давно нащупали живот - тугой барабан с кремом,- малейшее нажатие на который вызывает легкое излияние.

Я вылизываю зашитую щель вагины, на которую извергаются пенистые сливки. Только Мюллер имеет право совать сюда член, его замок как клещ вцепился в клитор, железного монстра не вырвешь и не сломаешь. Анжела сойдет с ума от горя, если это произойдет.

Она не может закончить. Я только усилю желание скорейшей встречи с Ключником. С Мюллером. Я знаю это по себе. Мои девушки тем ненасытнее, чем больше их дразнят, чем больше удовлетворяют в свободные отверстия. Разрядка во время контакта измеряется не частотой проникновений и не размером Ключа - хера Ключника, а размером выручки, общим интимным временем, проведенным с клиентурой. Блондинка Юля - самая сексапильная, она же и самая убойная, молотит, как комбайн. После смены агрессивная сучка рвет и мечет, мой член для нее как красная тряпка для быка. Две-три фрикции, и она бьется в судорогах оргазма, падает на пол, теряя сознание, ориентацию в пространстве и времени. Энжи тоже кончит, как только вялый хер Мюллера воткнется в пышущую лоснящуюся лоно. Но может быть, не так бурно.

А пока тонкий белый фонтанчик пены разлетается по заднице Кардашьян - моему обеденному столу. Жалкий удел бета-самца. Сливки сползают на живот, груди, Энжи пальцами ловит белую массу, собирает её с пышного животика. Она любит сладенькое, моя сладость. Я покупаю ей миниатюрные пирожные разных видов, чем больше сортов, тем лучше, она хочет все попробовать, только боится располнеть окончательно. Но ей это не грозит, её комплекция требует хорошего питания, её тело пышет здоровьем, она - Венера, я - её Рубенс.

Я рисую картину, на которой Энжи вновь наполняется кремом под завязку, остатки второго баллончика легко достигают краев. Выпуклый сосуд распирает от сладкой пены, клапан-сфинктер стал похож на набитый рот, готовый выплюнуть содержимое в любую секунду. Затыкаю его стальной эрекцией. Горячие сливки устремляются вдоль члена к выходу. Корабль дает течь.

Мы лежим рядом, лен обвивает мои пальцы, ее гладкая шейка имеет нежный аромат пота, широкие спины сужаются к талии, которая изящно переходит в сочные бедра. Я вступил внутрь, закрыл единственную преграду, удерживающую струи от выхода. Круглый живот расслаблен под рукой. Она смеется каждый раз, когда крем вытекает из нее. Мы договорились не сковываться и постель застелена простыней под пленкой.

Сливки легко взбиваются в расплавленное масло, я не спешу, чтобы она привыкла. За пределами сфинктера горячая масса обнимает член в сладких объятиях. Кажется странным, что она стала такой нежной внутри. Попка щелкает и хлюпает, вызывая еще больший смех у большой девушки. Ей нравятся любые ласки, на работе этого мало. Клиенты не любят затягиваться. Они сидят в офисах - директора предприятий, менеджеры высшего звена - вызывают ее на пять минут - время деньги. Оральный секс, анальный секс, не снимая одежды - вот и все. Джинсы до колен, стринги в сторону, удобная маховая ширинка, презерватив - она обслуживает делового клиента, у которого нет времени возиться с девчонкой. Снять напряжение - вот главная задача приходящей няни. "Менеджер по стрессу" - шутит она о своей работе. Ее курят по-барски, не вставая из-за стола, не отрывая глаз от котировок валют на экране. Кончают так же механически, как принтер выплевывает бумагу. Поцелуев нет, нет прикосновений, только гениталии трется друг о друга, только через резину - прозрачное стекло разделяющее два мира, притянутых как атомы во Вселенной. Химическая реакция сводит атомы в соединения, разрывает их на доли секунды чтобы через мгновение они устремились к новым элементам для установления новых связей-соединений. Такова жизнь - искрометно пронесущийся экспресс, где каждая станция - это контакт, безумный разряд, каждый пассажир - клиент, ничтожный заряд.

Но не со мной. Я взобрался в этот поезд и лечу на огромной скорости, держась за крышу, чтобы не сорваться. Я приму вызов, я буду бороться до конца, отдам жизнь, если придется. Я спасу тебя, Анжи. Ты будешь свободной и счастливой со мной или без меня, как карта ляжет.

Я разогрел место под замком клитора до точки невозврата. Анжела не может качественно испытать оргазм, но она может страдать страстно. Ее зад, проникший в теплое молоко, взрывается подо мной как вакуумная бомба: всасывает сначала все нерасплесканные соки, включая член-обмылок, затем резко расширяется, не оставляя шансов на мирное разрешение.

Мощный фонтан жидких горячих сливок брызжет из щели, как из разорвавшегося крана, ведрами устремляясь наверх по ложбинке между ягодицами, заливая наши потные сладкие тела белым обжигающим месивом.

- Я люблю тебя, Анжи. Люблю, милая, - шепчу я ей горестно, сдерживаясь, чтобы не расплакаться, кончая в нее очередной порцией сливок.