Мне нравится быть голым

Однажды проектный институт, в котором работала моя мама, организовал очередной выезд на природу. Такого рода отдых, называемый сейчас корпоративным, был весьма популярен в советское время. Тогда мне было, наверное, лет восемь-девять, поэтому я хорошо помню, как мы выезжали на речки и озера, а в этот раз - на самое большое и популярное в окрестностях Алма-Аты озеро Капчагай. Институт нанял служебные автобусы, которые доставили нас к замечательному песчаному берегу. Как всегда бывало, на таких выездах, взрослые приготовили себе закуску и принялись веселиться по-своему. Я познакомился с мальчишкой по имени Костя, и мы быстро нашли себе занятие. Конечно же, мы купались, а в перерывах между купаниями строили "городки" на песке, ловили мелкую рыбу и креветок банками с маленькими отверстиями в крышке, бегали по берегу в поисках ящериц. За такими занятиями, наверное, прошло полдня, прежде чем мой взгляд вдруг уловил одну маленькую деталь - на Косте не было плавок.

Это открытие несказанно удивило меня. "Как же так, ведь он старше меня, кругом столько девочек", - проносилась одна мысль, пересекаемая другой: "Почему я не обратил на это внимание раньше?". Заметив это, я, конечно же, ничего не сказал Косте, но почувствовал себя немного неловко в его компании и стал приглядываться к реакции окружающих. Самое интересное это то, что никому до этого не было дела: взрослые веселились, а группки других детей были заняты своими играми. Прошло немного времени после моего открытия, как я, увлеченный играми, забыл, что играю с голым сверстником. На обеде я спросил свою маму, не является ли это неприличным, что Костя не носит плавок. Мама в ответ предложила мне тоже раздеться и загорать вместе с ним голышом. Меня тогда охватило противоречивое чувство непонятного стыда, с одной стороны, и желание присоединиться к Косте, с другой. Когда мы пообедали и пошли на пляж, мама, видя мои сомнения, вновь предложила снять плавки. Было неловко и непривычно сделать то, чего не делал раньше. Но, в конце концов, я ведь и сам целых полдня играл просто с Костей, а не с голым мальчишкой. То есть, мне было интересно играть именно с ним и, по сути, не было дела, голый он или нет. Я, наконец, решился и быстрым движением стянул плавки, бросив их на пляжную подстилку. Сначала было немного неловко, но чувство это быстро прошло, потому что подошел Костя, и мы вернулись к своим занятиям.

Этот выезд на озеро запомнился мне еще и тем, что я выиграл приз в соревнованиях по ходьбе на ходулях. После обеда взрослых, которые были уже порядочно навеселе, потянуло на экстравагантные развлечения. Их, наверняка, задумали массовики-затейники еще перед отъездом на отдых, потому что все реквизиты, в том числе ходули, были подготовлены заранее. Я научился держать равновесие и передвигаться с большой скоростью на ходулях во дворе нашего дружного многоквартирного дома задолго до этой поездки. К полднику я достаточно обвыкся в своем новом "наряде", поэтому даже для участия в соревнованиях мне и мысли не пришло вновь разыскать свои плавки. Я просто встал в очередь желающих принять участие в соревнованиях и после нескольких "забегов" вышел в финал, где обыграл солидного дядьку.

Следующие поездки на озеро Капчагай и в этом году, и еще несколько лет после него я загорал исключительно без плавок. Впервые я стал стесняться своей наготы, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Причем стеснение, почему-то касалось исключительно моих родных. Вот как это произошло.

Мы с бабушкой поехали в деревню к ее сестре. У нее каждое лето отдыхал мой двоюродный брат Олег, царство ему небесное - погиб на чеченской войне в 2000 году. Парень он был с моей точки зрения классный, однако, бабушка считала его испорченным, поэтому старалась контролировать все наши шаги. Но это так, к слову, отношения к делу не имеет, хотя подобный контроль всегда провоцирует на вещи недозволенные. Так вот, мы с Олежкой, который был старше меня на пару месяцев, здорово развлекались все лето в деревне. Ловили на колхозном току голубей, собирали грибы в лесу, помогали старшим по хозяйству - без чего деревенская жизнь не мыслима. Олега местные хорошо знали, поэтому в общую компанию меня приняли легко. Компания эта состояла из нескольких пацанов и двух девчонок. Девочки были в доску своими и, вроде, со слов Олега, позволяли мальчишкам многое. Не знаю, правда это или нет, свидетелем и участником этого не был. Может это все были подростковые фантазии моего брата. Единственное, могу сказать точно, это, то, что на речке девочки купались и загорали с нами полностью голыми. Меня это, конечно, ничуть не смущало, равно как и всех остальных в нашей компании. Все происходило как-то само собой, естественно. Когда мы в первый раз пошли на речку, я просто последовал примеру других и снял свои белые, непривычные по тем временам, трусы.

Так мы собирались на речке всю первую неделю моего пребывания в деревне почти каждый день. В конце недели дед Коля, муж бабушкиной сестры, истопил баню. Мы с бабушкой пошли париться первыми, пока баня была еще не очень жаркая. Так как ванная комната у нас дома была совмещена с туалетом, я никогда не закрывался во время приема душа, а частенько даже просил потереть спину мочалкой. Мне и в мысли не приходило стесняться родителей, в том числе женщин. Когда мы вышли из бани, мать Олега спросила бабушку, не стесняюсь ли я ее присутствия, потому как Олег уже давно не позволяет ей помогать ему купаться. Не помню, что ответила тогда бабушка, но то ли авторитет старшего брата на меня подействовал и желание подражать ему во взрослости, то ли что-то иное в вопросе моей тетки, но с тех пор я стал на отрез отказываться не только от помощи во время купания, но и от какого-либо присутствия близких женщин. То лето прошло, и мы вернулись в родной город Алма-Ату.

Весь год я принимал ванну уже самостоятельно. Тот вопрос моей тетки сделал во мне какой-то надлом. Я стал даже стесняться носить спортивные трусы во время уроков физкультуры и занятий моей любимой легкой атлетикой. На физкультуре я вынужден был носить трусы, так как это было требование формы, а вот на тренировках по легкой атлетике я носил трико. Трусы и шорты теперь были непривычной формой одежды. На следующий год с наступлением жарких летних дней, когда я собирался пойти во двор, мне предложили поменять штаны, в которых я обычно выходил гулять, на шорты. Несмотря на внутреннее желание последовать совету, я проявил внешний протест и категорически отказался это делать. Мать с бабушкой стали уговаривать меня, объясняя как это здорово и легко в жару гулять не в длинных брюках, а в коротких шортах. В это время к нам зашла соседка тетя Ира и присоединилась к уговорам. После тщетных увещеваний, женщины, сначала шутки ради, а потом и всерьез решили переодеть меня силой.

Они скрутили меня и после короткой борьбы (честно сказать, я особо не сопротивлялся), вызвавшей невольную эрекцию, я все же был переодет. Тетя Ира тогда, увидев мой упругий член, который вырвался наружу, когда стягиваемые штаны увлекли за собой трусы, отметила, что я стал уже большим мальчиком. Этот момент тогда отложил отпечаток то ли комплекса, то ли, наоборот, свободы от комплексов. Все лето я проходил в коротких шортах, наплевав, что мои сверстники уже предпочитали носить брюки. Считалось, что шорты - это детская одежда, а подростки, как взрослые, должны непременно ходить в брюках. Мой друг Сашка составил мне компанию. Я посоветовал ему не носить трусов под шортами, так как это было прикольно и удобно. В моменты, когда мы вечерами засиживались нашей компанией на лавочке во дворе, я, как и ожидал, ловил взгляды своих подруг, направленные в открываемое при широко расставленных ногах пространство. С этими девочками я вырос в одном дворе и знал их с раннего детства. Мы с ними еще в детсадовском возрасте продемонстрировали друг дружке секреты, спрятанные в трусах. Казалось бы, что они все равно ничего нового увидеть не могли, но я то с тех пор уже вырос и разница, наверное, все же была. Поэтому я не препятствовал любопытству и делал вид, что не замечаю. Мне нравилось вести себя свободно, хотя никаким сексуальным возбуждением эта демонстрация не сопровождалась. Днем мы с Сашкой на велосипедах часто уезжали к речке Большая Алма-атинка и купались там голышом целыми днями в компании других пацанов. Кстати, речка протекала по центру города и с моста, по которому ходили пешеходы и проезжал общественный транспорт, все хорошо просматривалось. Это, однако, не смущало ни нас, ни пешеходов. Мы просто отдыхали на летних каникулах так, как хотели.

Однажды тем же летом мои родители куда-то уехали и оставили меня дома одного. Обычно к вечеру они возвращались, но в этот раз они остались с ночевкой, и я это знал. Я целый день провел дома наслаждаясь возможностью пребывать без одежды. Когда наступила ночь, я все еще бодрствовал. Спать абсолютно не хотелось, поэтому мне пришла в голову мысль, пугающая своей странностью. Я решил сходить к речке, под тот самый мост, где мы с Сашкой обычно купались. Я надел джинсы и рубашку на голое тело и тихо, прислушиваясь к звукам ночного города прошмыгнул на улицу. В Алма-Ате даже по ночам тепло, город не успевает остывать от летнего зноя. Я шел по ночным улицам босиком, наслаждаясь переполнявшими эмоциями от предстоящего купания в ночной реке. Редкие прохожие, похоже, не обращали на меня особого внимания. Даже наряд милиции, встретившийся мне на пути, не поинтересовался, что делает одинокий подросток в столь позднее время на улицах города. Пройдя несколько километров, я, наконец, оказался в центре города у той самой реки. Я спустился под мост, внимательно вглядываясь в темноту и испытывая чувство неопределенного страха быть замеченым. Я скинул одежду, как только очутился под мостом, и аккуратно сложил ее на большом камне.

Странность моих действий пугала меня и доставляла, одновременно, удовольствие. Я прошел по набережной и окунулся в прохладную воду, стараясь не производить излишнего шума. Вода приятно пощипывала тело. В ночной реке отражались фонари, а по мосту проносились редкие машины. Вдруг я услышал какие-то приближающиеся голоса. Вскоре я смог различить фигуры двух мужчин, которые спустились под мост. Они были навеселе. Когда они расстегнули ширинки и начали отливать, я немного успокоился. Закончив свое дело, они так же быстро, как и появились, исчезли. Я все это время затаившись сидел в воде. Когда я удостоверился, что они ушли и не собираются возвращаться, я вышел из воды и пошел вдоль набережной, все дальше удаляясь от своей одежды. Теплый воздух приятно ласкал мое тело, мне было невероятно легко и свободно. Чувство страха сменилось необыкновенным возбуждением, которое я решил снять прямо посреди набережной. Удовлетворившись, я вернулся и, прихватив свои вещи под мышку, решил продлить новые ощущения, возвращаясь домой окольными путями. Сверчки - единственное что нарушало ночное спокойствие, даже машины более не проносились по улицам. Город спал. Я прошел незамеченным до самого дома. Было около трех часов ночи, поэтому я, не опасаясь быть застуканным, вошел в свой подъезд и, поднявшись до третьего этажа, тихо отомкнул дверь и проскользнул внутрь. Остаток ночи я спал так крепко, как никогда в жизни.