Пучай-река да Калинов мост. Главы 8—10

Глава восьмая. Секс, секс и ещё раз секс!

Но вздремнуть не удалось.

Через некоторое время, как ушли Наташка с Мирандой, дверь, скрипнув, приоткрылась и в опочивальню, без стука, вошла Алёна.

Мы встретились глазами и стало ясно: Алёна меня узнала!

Она бросилась в мои объятия.

— Алён — я чуть отстранился — Алён, твой купец ведь вернулся...

Прижимаясь ко мне, со слезами на глазах, Алёна улыбнулась — Васса ничего не рассказала о тебе, когда вернулась. Она вообще стала другой... от меня отстранилась, а тут ещё купец вернулся — Алёна всхлипнула и улыбнулась — одна отрада и память о тебе, Ромка.

— Принц, миленький — я так тосковала по тебе

— Алён, у тебя же купец!

— Ну, что ты заладил, Ром! Неужели непонятно, не люблю я купца! Я тебя люблю — и она впилась в мои губы.

— Алён, но мне же придётся жениться на Вассе

— Она сказала, что ещё не решила

— Алён, но ты же замужем, за купцом и потом, а как же сказка? Ты ведь не можешь уйти из сказки?

— Не могу — Алёна смахнула слёзы и снова улыбнулась, но купца можно заменить на принца!

— Алён, что-то я впервые слышу такое — тут я вспомнил — Алён, а ты можешь вернуть мои трусы?

Она опять улыбалась — Конечно! Идём!

Когда мы вошли в склад, Алёна закрыла дверь на замок.

— Алён, ты что? Ты хочешь?

— Да, да, да! — жарко зашептала Алёна, стягивая с меня шорты.

И я не устоял.

Алёна трахалась так, как будто у неё секса не было лет пять! Она запрыгивала на меня, она становилась раком, она сосала и глотала, снова становилась раком и снова запрыгивала, она была ненасытная! И у меня всё это время стоял! Мы катались, стискивая объятия, а когда я изливался спермой, кончила и она!

Оправляя на ней сарафан, я спросил ещё раз — Но как же купец, ведь он муж твой?

— Он ей жопу вылизывал, шлюшке этой!

— Несмеяне?

— Ну конечно! То ли дрессирует она их? Он и мне жопу стал вылизывать!

— Алён — я щипнул её за ягодицу — я бы тоже не отказался вылизывать твою жопу!

— Даа! Но на этом и всё! После этого он засыпал!

— Как, то есть засыпал! Он тебя не ёб?!

— Ром, ну, наконец то дошло! Пойдём, а то Васса вернётся, да ещё прихватит нас.

Мы вышли из склада, совершенно забыв про трусы. Алёна впилась в мои губы, щупая меня и я с трудом разомкнул её объятия.

Когда Алёна ушла, я успел лечь и закрыть глаза, и в это мгновение вернулась Наташка.

— Ты спишь, Рооом? — она присела на кровать и провела рукой по моему лицу — Ты что-то горячий весь, не заболел? Может Алёну позвать, пусть посмотрит?

— Как тогда? — вспомнил я с усмешкой и прижал к губам её руку — Не болен я, Наташ, не зови, не надо. Куда Миранду определила?

— Никуда, пока.

— А где она? — я привстал

— Да ляг ты! — Наташка прижала меня — в Марьиных хоромах поселила её, поживёт пока одна, как и Марья.

— А Иван-Царевич? Он разве не вернулся?

— Нет, Иван-Царевич не вернулся

— Так надо сходить — я сел — проверить, как она там обустроилась.

— Ты серьёзно?

— Конечно! — я натянул тельник и взялся за шорты

— Хорошо! — Наташка поджала губы — Хорошо, сходи, но помни, что я тебе сказала. В конце концов её готовили для Серко, а не для тебя.

— Но в Тридесятом, Царевну-Л... — я осёкся, вспомнив, что не хотел об этом рассказывать Наташке.

Поздно!

— Что, что с Царевной-Лягушкой? Так ты мне не всё рассказал? — Наташка встала и, сверкнув глазами, вперилась в меня.

Пришлось рассказать и про Лягушку, и про Людмилу.

— Аа, так вот ты куда клонишь! Ну, да и в моём царстве этот закон действует: ты освободил Миранду от заклятия — она твоя!

— Иди! Что ты застыл? — видя, что я колеблюсь — бросила Наташка.

— Наташ, ну, Наташ? — я не знал, как реагировать на её разрешение.

— Иди! Мне сейчас надо отдать несколько распоряжений Черномору, с Алёной о завтрашней вашей поездке переговорить. Потом я тоже приду.

Я обнял Наташку, и она прижалась ко мне — Ты даже не представляешь, как я тебя ждала и теперь, каждая минута без тебя тянется мучительно и долго, будто пытка. Ну ладно — она гладила меня — сходи. И то верно, ей там сейчас одиноко.

Я вышел, не закрывая дверь.

Наташка хлопнула в ладоши — Стража!

Миранда сидела у окошка в горнице и, заметив меня, вышла на крылечко.

Я замер, любуясь девушкой и она застеснялась, покраснела и опустила глаза.

Её невинность, её непосредственность вызвали во мне бурю чувств: от умиления до дикого желания, наброситься и задушить в объятиях.

Миранда, наконец, решилась взглянуть на меня и тут же снова вспыхнула.

— Нет! — Я проглотил комок, застрявший в горле — Нет, это невыносимо. Какого ху... — я взбежал по ступенькам на крылечко, подхватил её на руки и понёс в спальную комнату.

Миранда покорно прильнула ко мне, обвив руками шею.

Я рвал с неё одежды, мыча от нетерпения. Девушка побледнела и, широко раскрытыми глазами, смотрела на меня. Её молчаливая покорность довела меня до исступления и в это мгновение я вспомнил, что произошло в лесу, в гнезде.

Меня словно молния пронзила. Я замер, а Миранда, вдруг, стала стягивать мои шорты.

Дальше я уже ничего не помню. Мы погрузились в оргию, рыча и катаясь по кровати! Очнулся я оттого, что кто-то тянул меня с Миранды. Я, не оборачиваясь, оттолкнул, тянувшего, ногой.

— Ах так!!

Это была Наташка!

Она вскочила с пола, но я, сжимая в руках Миранду, сжимавшую меня, спрыгнул с кровати, схватил Наташку и, прижимая её к Миранде, повалился с ними на кровать.

Наташка оказалась под Мирандой, Миранда подо мною. Я вытащил член из Миранды и, сдвинув её вверх, засадил Наташке. Наташка резко выгнулась, приподняв нас, а когда опустилась, я вытащил из неё и засадил Миранде! Так и еблись втроём, пока я не кончил в Миранду.

Я лежал, совершенно опустошённый, не в силах шевельнуться.

Женщины сидели рядом и, взглядывая, то на меня, то друг на друга, вдруг захохотали и, зажимая рты руками, повалились. Рот растянулся в улыбку, а потом и я, зажимая рот, стал давиться смехом.

Миранда не обратилась, и её тайна так и осталась неразгаданной. Мелькала у меня мыслишка трахнуть её с травкой, но я отбросил её: ладно, если снова станет кобылкой, а если в чуду-юду обратится (?), нет уж, пусть останется девушкой.

Уже смеркалось и никуда идти не хотелось.

— Наташ, может здесь и будем спать?

Наташка сладко потянулась — А что, здесь и будем. Ложись Миранда.

Глава девятая. Филин

В шалаше Филина, на опушке дремучего леса, сидела пьяная компания из трёх дружков: сам Филин, Водяной и Иванушка, братец Алёнушки. Мёд Филину, из царских погребов, привозили дозорные. Они же привозили и провиант. Ягоды, грибы и коренья целебных трав Филин собирал сам. Воблу приносил Водяной.

На кореньях и настаивал мёдФилин. И настойки его пользовались большим спросом и в Тридевятом, и в Тридесятом.

Филин-волхв, в миру Филимон, а при крещении Филарет, был когда-то диаконом. Службу свою нёс исправно, пел на клиросе баритоном. Но, была у него слабость: водочку любил!

И, как-то, перед Пасхальным служением, перебрав лишку, затянул вместо «Отче наш» — «Боже царя храни», развеселив порядком прихожан. И всё бы ничего, и сошло бы, как и прежде бывало, но затесался среди прихожан религиозный фанатик и настрочил донос архимандриту.

На Филарета наложили епитимью и, временно, отстранили от службы.

Филарет держался сколько мог, а потом запил.

Жилья своего у него не было, жил при церквушке, в келье. Сердобольные прихожане молчаливо жалели его, но фанат от веры опять накатал донос.

Приехал архимандрит, на джипе с телохранителем, зашёл в келью и стал увещевать Филарета, пьяного в клирос!

Филарет, понурив голову,...