Экспедиция. Часть 3

Я проснулся в палатке, уже нагретой солнцем. Перевернувшись на спальнике, я открыл его молнию и развязал шнурки. Внутри было очень жарко и душно. Необычная погода для этих мест. Мои спутники все спали безмятежно, закутанные до подбородка в спальные мешки. Я посмотрел на Лин, лежавшую рядом. Девушка спокойно дышала, втягивая воздух приоткрытым ртом. Ее густые ресницы слегка дрожали. Наверное, она видит какой-то сон. Надеюсь, не такой, какой приснился мне. Потряс головой и осторожно осмотрел свой спальник и нижнее белье на случай чего-то странного. Нет. Никаких признаков того, что это было наяву, я не обнаружил.

Откинутый полог палатки запустил внутрь свежий северный воздух утра. Солнце уже стояло высоко, и в кронах сосен радостно щебетали птицы. Скинув с себя белье, я резво окунулся в зеркальную гладь озера. Ледяная вода тысячами мелких иголок оживила сонное тело, и на берег я вышел уже совсем другим человеком, стараясь не вспоминать странных сновидений.

Постепенно начали просыпаться все участники экспедиции. Из палатки показалось заспанное лицо Алены. Она протерла глаза и сладко потянулась, наблюдая, как мы с Фангом и Рэне разводим костер для завтрака. В безветрии синее ароматное облако дыма медленно наполняло поляну, возвращая лагерь к жизни. Все, казалось бы, было хорошо, только подозрительные взгляды участников экспедиции друг на друга снова посеяли тревогу в моей душе. Было такое ощущение, будто каждый что-то утаивает от окружающих. И только после завтрака, когда я собирался завести генератор для зарядки аккумуляторов, Алена тихо спросила меня, убедившись, что нас никто не слышит.

— Артем, ты прошлой ночью не подходил ко мне?

— Нет, — я нахмурился.

— Ладно, не обращай внимания, — она улыбнулась, — сон просто странный снился.

Я хотел признаться, что тоже видел странные сны, но тогда пришлось бы рассказать их содержание, чего мне очень не хотелось. Оставалось только недоуменно пожать плечами и дернуть за шнур бензогенератора, наполняя округу ревом и зловонным дымом.

Зарядив телефон, мы без труда связались с местным егерем и сообщили ему о пропаже троих рабочих. Про случай с медсестрой Алена пока решила умолчать. Кроме того, я попросил, чтобы кто-нибудь из моих знакомых приехал сюда на вездеходе с инструментом, чтобы попытаться на месте отремонтировать пропеллеры или же снять их и отвезти в мастерскую. После этого телефон оккупировала Лина, чтобы позвонить своему деду. Она отошла в сторону и долго разговаривала с ним о чем-то. Фэнг, по настоянию Алены, установил видеокамеру на прежнее место в палатке и настроил запись. Помыв посуду и закончив уборку лагеря, все занялись делом. Археолог помогал Алене разбирать и подключать какое-то непонятное оборудование, Лина занялась сортировкой и зарядкой фонариков, фотоаппаратов и переносных видеокамер, супруги-спелеологи отправились на предварительную разведку пещеры, а я, положив в карман два больших бутерброда, зашагал по тропинке к своему несчастному крылатому другу, решив попытаться снять винты самостоятельно, чтобы не тратить напрасно время.

День выдался великолепным. Солнце грело как на юге, так что мне удалось даже немного подзагореться, раздевшись до пояса и густо обрызгав себя репеллентом от кишащих повсюду комаров. К слову, спасало это меня мало. У меня получилось снять один винт, и до обеда я промучился с ним, выстукивая вмятины и выравнивая плоскости на огромном куске камня, найденного в стороне от болота. Кажется, у меня получилось более-менее придать винту первоначальную форму. Довольный собой, я возвращался в лагерь. Ненадолго задержавшись на том самом месте, где вчера нас с Лин что-то очень напугало, я внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил. Самый обычный пролесок. Высокие сосны, карликовые березки. Впереди слабый дымок от костра, белеющая палатка, справа над деревьями возвышается высокая скала. Где-то там, скрытая листвой, находится таинственная пещера. Но вчера мы еще об этом не знали. Что же могло нас так напугать? Неожиданно мне навстречу выскочила Алена. В руках она несла какой-то прибор с достаточно большой круглой тарелкой.

— Ох, как ты кстати, — обрадовалась она, — мне нужна твоя помощь.

— Чем могу помочь.

— Артем, ты можешь примерно указать то место над озером, где, находясь в самолете, мы почувствовали себя плохо?

Я прищурился, глядя на небо. Сразу за двумя вершинами «женской груди» я пошел на спуск. Заваливание на крыло произошло где-то через пять секунд. Как раз тогда и началась паника на борту.

— Примерно в районе вот той переломленной сосны, — указал я рукой направление.

— Так... т-a-a-a-к... — задумчиво протянула Алена и посмотрела на сосну. Потом перевела взгляд на скалу, где находилась пещера, — ты можешь залезть на дерево и закрепить там этот прибор?

— Могу.

Когда с тарелкой было покончено, я спрыгнул на землю.

— А что это такое? — поинтересовался я, пока Алена настраивала что-то на маленьком экранчике планшета.

— Это прибор для измерения шума... вернее сверхнизких звуковых частот, — она подняла глаза на меня, и снисходительно улыбнулась, — понимаешь, Артем, есть мнение, что инфразвук может оказывать негативное действие на человека. В зависимости от частоты и интенсивности колебаний, он может вызвать чувства тревоги, страха, иногда даже паники. Если его частота совпадет с естественной частотой сердца или мозга, то это может даже вызвать смерть. Для изучения этого вопроса меня и нанял господин Ву.

— А откуда тут инфразвук? — не понял я.

— Инфразвук может иметь природный источник. Звук такой частоты часто создают завихрения волн при сильном шторме в океане, землетрясения и многое другое. В данном случае у меня есть предположение, что источник тех волн, которые действовали на нас в самолете, может находиться в открытой пещере. Чтобы проверить мое предположение, я и хочу провести измерения.

— Вчера мы с Линой испытали панику именно в этом месте, — вспомнил я.

— Тогда все сходится. Мы находимся прямо на той дороге, ведущей от пещеры к той сосне, на которую ты указал.

— А почему сейчас нет страха? — я еще раз огляделся, стараясь найти ответ.

— Возможно, волны имеют изменчивый характер.

Мы не спеша отправились к лагерю. Алена рассказала, что Рэн и Анабель уже исследовали вход в пещеру и прошли по ней несколько метров. Ничего необычного там пока нет. После ужина они продолжат исследование.

— Скажи, — меня вдруг осенила догадка, — а не мог этот звук вызвать сексуальную агрессию рабочих, которые напали на Таню?

Алена помолчала.

— Я думала над этим. Пока еще сложно понять какое влияние может оказать инфразвук на человека. Такие исследования в полном объеме не проводились. Так что исключать саму возможность подобного нельзя.

***

Французская пара и китайский археолог уже протиснулись в узкий проем, аккуратно принимая у меня оборудование, разрезая полумрак пещеры яркими лучами налобных фонариков. Я аккуратно вложил в тонкие ладони Анабель черную коробочку измерителя, и выделил что-то из своего скромного английского словарного запаса:

— Удачи!

— Спасибо! — одарила она меня милой улыбкой, выделяя ямочки на щеках. К каске девушки были прикреплены миниатюрные камера и микрофон, чтобы остальные участники могли видеть и слышать все, что происходит внутри, а также вести запись для любопытного господина Ву. Чтобы толстые стены пещеры не глушили сигнал, сам беспроводной передатчик и аккумулятор оставались снаружи пещеры. Он был связан с камерой тонкими проводами, которые будут отмотываться от катушки по мере продвижения разведчиков вглубь. Длина проводов составляет шестьдесят метров. Этого вполне хватит для первого исследования. Ребята напоследок помахали мне рукой. Я по рации связался с Аленой, и убедившись, что информация с видео, звуком и показаниями приборов поступает на компьютер, ...

В начале пути группа двинулась вперед, окутанная полной тишиной. Где-то совсем рядом раздался шум кустов, и я неудержимо подскочил. Татьяна выбралась на каменную насыпь. Фельдшер потрясла брюки и подошла ко мне.

— Алена просила, чтобы вы спустились вниз, — робко произнесла она, — я пока постою у входа.

— Хорошо. Если что-то случится, связь по рации.

В палатке царил полумрак. Плотные низкие облака, покрывшие небо к вечеру, скрыли солнце, и девушки не стали включать искусственное освещение. Алена и Лина сидели на раскладных стульях у небольшого столика, на котором стоял ноутбук, и пристально следили за происходящим.

— Они уже прошли двадцать метров. Вдоль стен пещеры есть удивительно симметричные карманы. Словно их вручную выколачивали, — не отвлекаясь от экрана, прокомментировала Алена.

Я встал за спинами девушек и тоже стал внимательно следить за лучами света, скользящими по шероховатым стенам пещеры. Отчетливо был слышен шорох мелких камешков под ногами спелеологов. Вот справа на стене показалось темное пятно. Камера медленно приближается и становится понятно, что это очередное углубление в стене. Идеально круглое. Диаметром примерно около метра. Точно такое же углубление находится на противоположной стене.

Рука Анабель, одетая в перчатку, тянется вперед и легкими движениями касается гладкой, словно отполированной поверхности каменной стены. Она что-то восторженно произносит по-французски. Где-то рядом ей отвечает Рэне.

— Вот оно! — Алена вдруг отрывается от монитора и наклоняется в сторону, где на ящике стоит другой ноутбук. Мне было трудно что-нибудь понять в хитросплетении графиков и быстро меняющихся цифр, но на ученого они оказывают серьезное влияние — Вот то, о чем я говорила. Ты видишь это?

— И что? — я уставился в окошко, на которое указывал мне пальчик Алёны. На нем, быстро сменяя друг друга, прыгали цифры.

— Это частоты, — пояснила Алёна, — это тот самый инфразвук, о котором я говорила.

— Как ты себя чувствуешь? — произнесла Лин, тревожно взглянув на нас.

— Все хорошо, — послышался в ответ хрипловатый голос Рене. Они продвигались дальше. Рука Анабель вдруг указала нам на несколько странных круглых отверстий, темнеющих на своде пещеры. Три луча фонариков перекрестились на них, привлекая всеобщее внимание. Отверстия шли один за другим, ровной линией, пропорционально уменьшаясь в размерах. Самое первое было чуть больше ладони, дальше шло немного поменьше и так по нисходящей. В самое последнее отверстие едва ли можно было просунуть даже тонкий палец француженки. Подобные галереи отверстий были видны и дальше по коридору.

— По-моему, им нужно уйти оттуда, — с тревогой в голосе сказала Алёна, следя за показаниями приборов, — на сегодня хватит. Нужно изучить то, что удалось обнаружить.

Она попросила Лин передать группе о необходимости возвращения. Нервный ответ Рэне вызвал недоумение на лицах девушек. Лин еще раз что-то произнесла в рацию. На экране все замелькало. Послышалось какое-то сопенье и приглушенная ругань на французском языке. Анабель проследовала немного вперед, но ее, видимо, кто-то резко дернул за плечо, потому что камера круто развернулась на сто восемьдесят градусов и осветила искаженное яростью лицо француза.

— Пусть быстрее уходят! — крикнула Алёна на русском, но Лин и так поняла в чем дело. Она продолжала требовательно кричать в рацию: "Вне! Быстро!"

То, что произошло в пещере, теперь было трудно понять. Изображение постоянно мелькало, лучи фонариков прорывались из темноты, то гранит потолка, то чью-то руку в желтой перчатке, то ботинки, нетерпеливо переступающие по полу. Голоса тоже смешались. Постоянно вырывались реплики то на французском, то на английском языках. Отчетливо было слышно тяжелое дыхание Анабель.

— Что они там говорят? — спросил я, теряя терпение.

— Из того, что я разобрала на английском, была только фраза: «Снимай с нее этот чертов ремень», — Алена растерянно смотрела на меня.

Неожиданно громко раздался в динамике треск разрываемой ткани. Последовали несколько тяжелых вздохов, и каска с камерой слетела с головы Анабель, закружившись на полу пещеры. Изображение перевернулось, и я долго не мог понять, что на нем, пока наконец, не дошло до меня, что это, освещенные ярким фонарем волнистые волосы француженки. Дальше, уже в размазанном фокусе виднелись ее обнаженные ноги, согнутые в коленях. Опять какая-то возня. Каска отлетела дальше. Или погас фонарик, или разбилась камера, но изображение полностью пропало. Теперь мы слышали только звуки. Француз что-то злобно рычал на своем языке. Потом легкий стон. Кажется это Фанг. Он еще что-то тихо пробормотал на английском, но я даже не успел попросить Алену перевести, как комнату громко и отчетливо огласил страстный крик Анабель:

— Oui!

Послышались какие-то шлепки и Лин пришлось убавить громкость динамика от стонов и вскриков француженки.

Лин посмотрела на нас в ужасе, забывшись, что-то закричала по-китайски и рванула из палатки.

— Стой! — Алёна бросилась за ней, но тут же вернулась обратно и посмотрела на монитор. — Артём, останови ее! Колебания растут. Если она войдет в пещеру, то с ней случится то же самое.

Я мельком глянул на темный экран ноутбука, изливающий на нас страстные стоны и шепот, и помчался к пещере. Лин я догнал, когда она уже наполовину поднялась по холму. Цепляясь рукой за кусты, я рванулся вперед и схватил ее за воротник куртки.

— Стой! — тяжело проговорил я. — Стой, глупышка! Туда нельзя!

Лин повернула ко мне раскрасневшееся от бега, возбужденное лицо и опять что-то произнесла по-китайски, указывая рукой наверх. Потом поморщилась, понимая, что говорит на родном языке и произнесла несколько фраз на английском. Посмотрела в мои непонимающие глаза и, махнув рукой, полезла дальше по склону.

— Да стой же ты! — я двинулся следом и вдруг почувствовал неудобство. Прямо передо мной устремлялась вверх стройная попка молодой девушки, крепко обтянутая плотной тканью джинс. Возбуждение наступило мгновенно. «Черт возьми, это звук! Он доходит сюда!» — подумал я, понимая, что теряю контроль. В последней попытке я сильно оттолкнулся ногами и поймал Лин за поясной ремень в тот момент, когда она уже выбиралась на насыпь у подножия пещеры.

— Стой, — тяжело дышал я, прижимая ее к земле. — Стой, туда нельзя.

Мы сползли вниз по склону, упав на мягкую хвойную подстилку.

— Нужно уходить... пойдем назад, — я говорил это, зная, что Лин все равно не поймет русского языка. Я и сам с каждой секундой терял возможность что-либо понимать. Мысли вялой струйкой текли в голове. И мысли эти были совсем не о том, о чем нужно. Я просунул одну руку под девушку, нащупывая маленькую грудь под тканью походной куртки. Лин только тяжело дышала, не двигаясь и не мешая мне. Мои бедра сами пристроились к ягодицам девушки. Наверняка она чувствовала мой возбужденный член своей попкой. Не могла не чувствовать.

— Ого, что это? — нужно было срочно спуститься вниз по склону. Ползти. Катиться! Уйти отсюда как можно дальше. Я даже не понял, как вдруг оказался без штанов. Руки сами сняли джинсы девушки вниз, и член жадно направился вперед, погружаясь в узкую щель между сведенных бедер китаянки. Куртка девушки уже была расстегнута, и моя теплая ладонь безраздельно проникла под термобелье, страстно охватывая твердый сосок небольшой груди. Сердце бешено колотилось. Головка члена уже проникла в скользкое от соков промежность. Лин внезапно издала стон и попыталась перевернуться. Приподнявшись на руках, я дал ей такую возможность. Она посмотрела на меня своими безумными, расширенными до предела зрачками и жадно облизнув губы, стала снимать с себя одежду. В глазах все поплыло. Меня качало из стороны в сторону, словно пьяного. Китаянка уже лежала на смятой одежде, призывно глядя на меня из-под пушистых ресниц. В нетерпении она развела бедра в стороны, демонстрируя мне нежно-розовые губки, густо заросшие черными, как смоль волосиками влагалища. Очередной порыв ветра осыпал нас сухой хвоей с деревьев, и я услышал, как где-то рядом посыпались камни. Все предметы растворялись в глазах. Чтобы сфокусироваться на чем-то, нужно было несколько секунд. И все же я успел разглядеть лицо Татьяны, которая, видимо, бежала по склону вниз и, наткнувшись на нас, нерешительно остановилась. Кровь застучала в висках, и я рухнул прямо на горячее тело Лин. Девушка крепко обняла меня руками, и, едва член нашел себе путь в ее горячее лоно, крепкие бедра тут же сдавили мои ягодицы. Ветер подхватил наши страстные стоны и понес их куда-то вниз меж сосен и камней, прямо к бушующим волнам озера. Счет времени был потерян. Мне казалось, никакой силы не хватит, чтобы разорвать сейчас наши объятия. Лин жарко дышала мне в шею. Стоны сменялись криками, а крики порой переходили на вой. Оргазм накрывал нас с регулярностью, и конца этому порочному кругу видно не было. В какой-то момент я просто отключился и перестал что-либо представлять.

Острый приступ головной боли разбудил меня. С трудом открыл тяжелые веки, и долго не мог осознать, где я нахожусь и что происходит. Прямо передо мной стояла на коленях фельдшер и подавала ватку с резким запахом нашатыря. Я лежал без одежды на холодном камне. Сквозь густые облака иногда пробивались лучи солнца, приятно согревая тело. Кто-то заботливый накрыл мое покрасневшее лицо пыльной курткой.

— Как Вы? — Татьяна внимательно изучала мое лицо, — Очутились в своем уме?

— Хочу пить, — попросил я пересохшим горлом и слегка приподнялся на локтях. При этом спина неприятно заболела.

— Я сейчас, — послышался рядом голос Алены. Она быстро помчалась к палатке. Рядом со мной, стыдливо прикрывая грудь курткой, сидела обнаженная Лина. На лице ее было смешано недоумение и испуг. Она что-то спросила у Тани, но та только отрицательно покачала головой.

— Я не понимаю. Подожди немного. Сейчас придет Алена, и ты ее попросишь, — виновато наклонив голову, сказала она.

Память постепенно возвращалась. Возвращалось и осознание происшедшего. Я боялся встретиться взглядом с китаянкой, да и перед Таней тоже было стыдно. Ведь она все видела. А Алена? Краска предательски залила лицо.

— Держи, пей, — Алена протянула мне фляжку. Пока я жадно глотал холодную воду, она о чем-то разговаривала с Линой. Голос последней иногда дрожал, готовый вырваться на плач. Девушка попыталась приподняться, и тут же что-то громко хлюпнуло у нее между ног. Лина вскрикнула по-китайски и сжала бедра вместе. Алена, не переставая тихо говорить ей о чем-то, обернула хрупкое тело большим пледом и повела к озеру.

— Что с моей спиной? — спросил я шепотом фельдшера. Татьяна подошла ко мне сзади.

— Это просто царапины. Похоже, что от ногтей, — спокойно произнесла она, — сейчас я обработаю.