Майское путешествие (часть 3)

Глава третья

Мои размышления были прерваны рассказом Сережки о том, как девочки в его секции совращали его, и в этот момент прозвучало слово "Трахома" ещё раз.

- "Трахома, попробуй хорошенько его удовлетворить. Потом мы поиграем с ним по очереди после тебя." - Что они задумали? - все перепуталось в голове.

Когда я услышал знакомую кличку, я сразу вспомнил парня из нашего села, с которым мы были друзьями до того, как он переехал со своей матерью в другой поселок.

Трахома - так звали этого парня, который так усердно ласкал мой член. Я был так стыдно, что уже не смотрел никуда и полностью отключился от происходящего. Его кулак двигался вверх-вниз по моему возбужденному стояку. 17 сантиметров моего друга явно возбудили его самого. Я увидел это, когда наконец-то открыл глаза. В этот момент наступила тишина, и только один парень указал другому, чтобы он не притворялся перед другими. Все ребята мастурбировали, такого коллективного действия я давно не видел.

Мы мастурбировали с мальчишками ещё в шестом классе, и ничего плохого в этом не видели. В нашем классе был такой провокатор, его звали Славка. Он всегда придумывал что-то интересное для наших игр с членами. Тогда я первый раз увидел такое. Честно говоря, мне это нравилось, и никто из парней не отказывался. Мальчишеский коллектив - это такое дело: если ты не присоединяешься, то тебя будут издеваться или что-то хуже придумают. И вот здесь, оказавшись в лесу среди этих ребят, я вспомнил случай из своего прошлого.

Вспомнились мне те времена, когда мы в этом не испытывали особого сдержанности, годы сексуального влечения и познания. Это случалось в разных местах, где нам удавалось оставаться незаметными для посторонних глаз. Показывая свои возбужденные половые органы, мы старались достичь высокой дальности эякуляции. Побеждал тот, чей поток спермы летел дальше всех. И я иногда выигрывал, так как был очень сексуально активен.

Невероятно представить себе, что я могу кончить на расстояние целых 1,4 метра – такой рекорд еще никто не побил. Все парни были разные: по размерам полового члена, а также по окраске и покрытию лобковых волос; у некоторых парней они были отсутствовали полностью. Тогда это не имело особого значения. Среди нас выделялся один парень, у которого действительно был очень длинный член. Мы не завидовали ему, но все интересовались его гигантским оружием; представьте себе, что его длину можно было измерить двумя с половиной кулаками; а в состоянии возбуждения он был еще больше. Впервые я видел такое у своего ровесника, и меня мучало желание потрогать его член или даже подрочить. Мысли в моей голове переплетались и смешивались: одновременно проскакивали разные эпизоды из моего небольшого запаса сексуальных знаний. Теперь я был свидетелем того, через что уже прошел, но находился в плену у своего друга.

"Трахома, Трахома – что-то знакомое", вспомнилась эта кличка из моей памяти... В детстве мы так прозвали одного мальчишку из нашего села, в которое мы только что проникли, и его звали Митька. Неужели это он?

Его мать трудилась в качестве главного повара в санатории, и иногда она нам что-то дарила. "Странно, что эта кличка сохранилась у него. Кто мог рассказать о ней на новом месте?" - такие мысли возникали в моей голове.

У Мити болели глаза, и он наносил специальное мазью на веки, которые блестели от этого. Говорили, что это заразная глазная болезнь, и по ее названию ему присвоили эту кличку. Это было около восьми лет назад, когда нам уже исполнилось 8 лет. У него всегда было воспаление глаз и его лечили от этого. По какой-то причине или из-за этой неудачной клички они решили переехать. Они получили очень маленькую комнату и другого жилья им не предложили. Мы часто приходили в их комнатушку, а его мама-повар угощала нас разными вкусностями, чаще всего пышными оладьями. Вместимость комнаты была очень ограничена, но мы не протестовали из-за этого. Говорили, что они переехали ближе к городу; и в этот раз мы с Данилом оказались рядом с этим поселком. Вглядываясь в Трахому, я увидел знакомые глаза и сразу его узнал, но не выдал своего открытия. Если нам было уже почти 16 лет, то ему было не меньше.

В таком возрасте изменения были значительными, и его можно было узнать только по значительным отличиям. Он стал взрослее, но веки остались толстыми, такими же как раньше. Полноватое телосложение еще раз подтверждало мою догадку о том, что его мать (тетя Катя), работая поварихой, заботилась о нем. Петька был полноватым парнем, и иногда мы его шутили "толстый", но он на это не обращал внимания. Его фамилию я не буду называть, так как она соответствовала его форме и если он прочитает это - автор будет раскусан.

"Дима, это ты случайно не ты?" - сказал я, почти подавляя свой голос. Я не хотел выдать ни себя, ни своего друга, чтобы избежать проблем. Он продолжал заниматься моим делом и старательно занимался его исполнением. Мне нравилось то, что парни делали. Я даже забыл о разбитой губе и успокоился, закрыв глаза на некоторое время. Мои похотливые действия продолжались и сейчас.

Мгновенно память унесла меня в прошлое, и все стало так близким и знакомым. И только теперь вспомнилось то, что иногда приходилось вспоминать: Митяй уехал из нашего села после окончания третьего класса, мы скучали за ним тогда. Нам было очень интересно потому что он обеспечивал нас едой, так как его мать работала на пищеблоке. Повара всегда что-то притаскивали из кухни, и мы о таком знали. Всегда просили Петю принести что-нибудь съестное, когда компания шла гулять на реку, предупредив заранее родных.

Теплые летние дни особенно привлекали нас своей прелестью и весельем. Трава только начинала буйно расти, деревья покрывались густыми зелеными кронами, а черемуха особенно выделялась благоуханием. Это было очень интересно для нас, мы старались наблюдать за всем. Лягушек в этих местах было много, и их кваканье разносилось на дальнее расстояние; в это время они откладывали икру в соседнем пруду. Вся прибрежная вода была усыпана икрой; мы с ребятами следили за появлением головастиков, а затем лягушат. Были такие хищники, которые выбрасывали икру на сушу, и она погибала. Вот поэтому мы любили уходить из дома надолго, отправляясь к реке.

У нас был свой остров на реке, куда мы часто перебирались. Он находился посреди реки и привлекал своей особенностью – здесь обитали выдры, которых мы неоднократно видели в воде. Но как только мы появлялись, они сразу же прятались в своих укрытиях. Мы брали с собой пару самодельных удочек, чтобы создать предлог для ловли рыбы, хотя улов не всегда получался, но это нам не мешало. Мы разжигали костер и готовили пищу: запекали картошку в золе, варили уху и чай в большом жестяном котелке из-под повидла. Бутерброды с маслом, оладьи и сыр приносил наш товарищ Митька (Трахома), а мы тоже приносили что-то мелкое. Иногда нам удавалось попробовать сочные сардельки; его мать не экономила на этом и мы не голодали.

После небольшой рыбалки и обеда мы начинали играть в карты: играли в Дурака или Кулёму, но со временем это начинало наскучивать. Из-за жары мы решили совсем раздеться и загорать без одежды, чтобы не мочить трусы в реке. Нам никто не мог помешать на нашем островке. Мы привыкли к такому общению, хотя иногда шутили друг про друга в интимной области: типа "что-то у тебя такой грустный?" или "сходил бы он пописать". Иногда бросали друг другу шутки по поводу наших половых органов.

Не помню, кто из нас первым предложил играть в карты на то, что проигравший должен был дрочить у игрока, которого выберет большинство, возможно, это был я. У нас еще не было опущенных половых органов, нам было около 9 лет. Я уже до школы дрочил и мне всегда было приятно это делать. Мой член свободно становился твердым, а при дрочке краснел до такого состояния, что я ощущал удовольствие, мое тело трепетало от приятной судороги. Мой член делал такие волшебные вещи, что я быстро возбуждался, и он дергался с невероятной амплитудой. Головка блестела особым сиянием, я часто наблюдал за этим через зеркало на стене. Мне нравилось быть перед ним в обнаженном виде. Я сам развлекал себя в разных позах, мой член был готов к бою, и это меня увлекало. Это было самое интересное время для меня сексуально, и, кажется, для каждого мальчика на земле.

Представляется, будто нам насмехаются, а в моей голове рождаются такие сексуальные воспоминания, и я бессилен что-либо с этим сделать. Не могу говорить, рот закрыт кляпом из моих плавок, и от разбитой губы болит. И я заботлюсь об другом; вышла ещё одна деталь.

А у мужчины в гостях раздевается перед комодом, перед которым чувства были иные, его дверцы можно повернуть так, чтобы видеть другие участки тела. Я представлял себя художником, чтобы любоваться своим телом. Во мне происходят очень приятные ощущения, которые называют оргазмом, я тогда не знал, как его назвать; скорее всего это было неземное чувство.

Когда я буду уже в 5 классе и опять буду гостить у дяди Севы, то оболью зеркало комода своей спермой. Получилось так, что не ожидал такой силы струи и окатил зеркало, ничего не успев сделать. Хотел утолить похоть до прихода бабушки, но не смог, еле-еле унес ноги, чтобы спрятаться от неё под одеялом. Бабушка оказалась умной женщиной и догадалась, что я делал перед зеркалом: капельки спермы на стекле и мои трусы на комоде выдали меня с потрохами. Через несколько минут я услышал голос бабушки.

- Внучок, а кто будет убирать после тебя? Подойди ко мне и не притворяйся.

Мне было неприятно, я покраснел от стыда, уши горели. Мне пришлось стыдиться своей похоти, всё же я вышел обнаженным, прикрывая своего друга. Бабушка улыбалась и не хотела меня ругать и расстраивать, как это делают некоторые родители и взрослые. Она, вероятно, понимала, что это может причинить мне эмоциональную травму, и я не смогу потом радоваться своим мальчишеским достоинствам и наслаждению.

- Покажи мне своего питомца, не бойся. Я видела много разных вещей, работая в госпитале с ранеными. Она рассказывала мне о том, как ухаживала за солдатами и офицерами во время войны, но никогда не упоминала о виде их половых органов. Я не могла даже представить, что это может быть.

- Я работала сестрой-санитаркой и помогала больным выполнять их нужды, когда они требовали помощи. Но это были взрослые мужчины и юноши. Видела я уже много разных половых органов, поэтому твой "соловей" меня не пугает.

Я показал ей своего друга полностью, и она его увидела. Он был еще мокрым от спермы и покрасневшим; головка свисала вниз; он еще не полностью опустился, но был примерно 13 сантиметров в длину. Залупка едва проглядывала - я заметил это в зеркале возле комода. Волоски на лобке все еще были редкими, как будто густым ковриком, таким же, как и сейчас в 16 лет. Они были мягкими и пушистыми. Я гордился ими, что у меня есть волоски. В общественной бане я больше не выгляжу чужим, но у некоторых моих сверстников лобки все еще были полностью гладкими.

- У тебя уже есть чем стрелять. Сначала я не понял, о чем она говорит, но потом до меня дошло, что она имела в виду мой половой орган.

Бабушка присела на низкую табуретку возле комода и аккуратно отодвинула крайнюю плоть с моего полового органа: моя залупка полностью обнажилась. Мне было очень приятно почувствовать прикосновение ее рук. Доверившись ей - своей бабушке, перед моими глазами половой орган начал расти. Я пытался подавить слюну в этот захватывающий момент и смотрел на свое возбуждающее "дружество". Мне стало так дико приятно, что я сжал колени, чтобы не потерять сознание; такое наслаждение приятно и одновременно пугает. Половой орган был очень твердым, и мне сразу вспомнилось женское лоно.

Я видел бабушкину щель, так близко, как на ладони, это было в парке, когда мы загорали. Тогда она спала и не знала, что край её трусиков неудачно для неё был сдвинут. Тогда её мандища ( так называлось женская взросла пизда) предстала в своём естестве, и мы с братом долго рассматривали старую половую щель. Она совсем была не такой, как у моих

знакомых девчонок. Я понял, что это оттого, что её всё время ебли; она сама могла её трогать и возбуждать. А как это делается, я видел наяву у девочек. Только видно было расщелину, из которой выступали тёмные складки кожи похожие куриные гребешки.

По краям бабушкиной старческой щели росли волосы, которые вперемешку с тёмными и седыми простирались до самой промежности. Я тогда даже понюхал, чем она может пахнуть, но ничего неприятного она на меня не произвела. Хотелось дотронуться до её клитора, он располагался вверху у самого свода щелки. Все происходящее было и захватывающе любопытным и в тоже время стыдливым, что я что-то делаю недозволенное.

Это место мне было знакомо с детства, я дрочил своей подружке еще в детсадовском возрасте. Я знал, как он твердеет и увеличивается, я сам приходил в такое состояние, что мой писун напрягался. Интересен был сам процесс, когда я это делал у моей Танюшки. Вверху «пирожка» как бы таилась маленькая писька, и при возбуждении выступала розовая залупка, как у мальчиков. Таня сама раздвигала пальчиками губки писи, а её «раковина» становилась алой от наших совместных воздействий. Но бабушкин клитор настолько был большой, что сравнивать теперь не было смысла. Я только мог себе представлять сколько раз она его могла за свою жизнь дрочить?? А то, что этим занимаются взрослые тети, я знал не понаслышке.

- О, у тебя такой прекрасный, настоящий певчий соловей. Бабушка говорила и одновременно двигала пальцами взад-вперед, и я, не верите ли, был уже очень возбужден.

- Это так приятно, скоро кончу... Я даже не осознавал своих слов, словно она была мне ровесницей.

Бабушка стала сильнее и быстрее двигать по моему члену, и в моих глазах появился туман и такое чувственное наслаждение. Из меня опять вырывалась сперма, но не так много, как в первый раз, когда я залил трельяж.

В этот момент моих воспоминаний, пока Трахома дрочил его, у меня произошло то же самое, что тогда у бабушки. Все соединилось в одном месте - мои мысли и действия. Я пришел в себя и открыл глаза. Испугался получить полную порцию, но все обошлось: я увидел сползающие по Миткиной щеке струйки спермы. Мой член бился в руках Мити, выпуская мое накопившееся семя.

(продолжение следует)