ВОЗВРАЩЕНИЕ

Этот случай произошёл почти сразу после моего возвращения из армии. Я еще не устроился на работу и целыми днями предавался БЕЗДЕЛЬЮ. Спасибо моей бабушке, которая с пониманием отнеслась к моему положению дембеля. Она позвала меня отдохнуть из Москвы к себе в гости в подмосковный городок N.Я пришёл весной, и поэтому хотел погулять летом, а осени устроится работать.

В городке с развлечениями было не ахти: кино, дискотека, озеро(грязное),река (такая-же).Но мне это было до лампочки. Я наслаждался свободой и уже думал познакомиться с какой-нибудь девчонкой.

Два похода на дискотеки, полных пьяной молодёжи, не принесли результата. Один раз я проводил до дома особу, испуганную, как лань, которая даже не попрощалась со мной у подъезда. Затея позагорать на ещё прохладном озере, где опять были только пьяные компании и пара тёток, вообще закончилась простудой.

Понятно, что двадцатилетнему парню хочется ЭТОГО, тем более что у меня с этим до армии было не густо--пару раз обнимался в подъезде, поцеловался раза три, и потискал попку под платьем. По ночам мне снилось всякое, но онанизм я не очень уважал. Хотя иногда…..

Вот тогда судьба и подарила мне подарок!

Однажды моя бабушка объявила, что её подруга-соседка ложится в больницу, а с сиротой-внучкой будем сидеть мы – я и бабушка. А так как бабушка на полдня уходила работать уборщицей в какую-то контору, то на полдня я должен был стать нянькой.

Я знал, что у бабки есть подруга детства --соседка, и у неё после смерти дочери осталась на руках внучка--немного странная девочка, застенчивая и молчаливая, но даже перспектива присматривать за тихим ребёнком меня не грела.

--Ты не волнуйся— говорила бабка—она тихая, спокойная, в куклы поиграет немного, а потом я приду.

--А сколько её лет-то?

--Тринадцать зимой было.

-- Тринадцать лет--и всё в куклы играет?—возмутился я.

--Да ты пойми, она--же немного того…..А после смерти матери вообще…Верка её и к психиатру водила! Только тсс..( Бабка прижала к губам палец)

«Ну вот, ещё и с дебилкой сидеть» - подумал я, но промолчал. Ведь мои «каникулы» оплачивала бабка.

На следующий день бабка привела Аню— стеснительную девочку с куклой в руках, одетую в простое коротенькое платье. Бабка познакомила нас, потом пошла, раскладывать вещи Ани к себе в гардероб, а девочка села на диван и занялась куклой.

Девочкой её можно было назвать с трудом. Ростом она была мне по плечо, да и бедра у неё были, как у некоторых десятиклассниц. Но самое интересное, что бросалось в глаза --грудь, огромная для её возраста. Скромное платье с трудом скрывало эту деталь, и в разрезе платья виднелась ложбинка. Такая грудь была только у Катьки из 10В, когда я учился в 9-ом.

Мы пообедали, а потом бабка ушла на работу.

Говорить было не о чем, разговор не клеился. Чтобы хоть как-то скоротать время, я начал приглядываться к Ане. Наивная мордашка, курносый носик, белая кожа на лице и пухлых ножках .Сам того не замечая, я уже представлял её без платья и трусов, лежащей на диване с раздвинутыми ногами. Так, стоп, сказал я себе, она ещё ребёнок (да, но какие сиськи!!!).

Чтобы отвлечься, я пошёл умыться. (А как у неё между ног?-- Как у ребёнка?)

Опыта у меня не было. Я видел ЭТО только у маленьких девочек на пляже, да и то издалека, но сейчас воображение разыгралось, и член упорно торчал в шортах, выдавая меня. Я решил выйти как есть. Если Аня обратит на это внимание, то не такая уж она дебилка.

Я вышел из ванной и, подойдя к ней, поинтересовался, не скучно ли ей.

--Нет—пролепетала Аня, скользнув по мне взглядом. Никакой реакции.

«Ну и ладно --подумал я --там будет видно».

До прихода бабки оставалось ещё два часа, и я решил использовать их для более близкого знакомства. Я задавал простые вопросы типа «что ей нравится?» и выяснил, что Аня совсем ещё дитя. Она никак не хотела общаться и всё время крутила куклу или теребила подол платья, иногда неосознанно поднимая его, пару раз давая мне увидеть белые трусики в смешной красный горошек. Я хотел уже сказать, какие у неё красивые трусики, но в дверь позвонили. Пришла бабка, которая управилась пораньше. Я мысленно чертыхнулся, ведь неизвестно, как Аня отреагировала бы на комплимент.

Оставшуюся часть вечера я повел за теликом, попутно обдумывая, как бы заставить Аню общаться. А то всё куклы, да ещё мороженное, о котором она сказала за ужином, да ещё мультик (Ну погоди!).

О своих печалях я поведал бабке.

--А ты поиграй с ней!

--Во что?

--Во что её нравится! Прятки, куклы, лошадки и т .д.

(НУ КОНЕЧНО!! Ведь ВСЕ игры можно свести к ЭТОМУ!!) Бабка--ты гений!

Ночью мне приснилась Аня, к которой я прижимался почему-то со спины, пытаясь втиснуть член между её полненьких мягких ягодичек. Я старался повернуть её на спину ,но у меня не получилось и я проснулся. Потрогав трусы, я понял, что не кончил. Это хорошо, подумал я, а то оправдывайся потом перед бабкой, когда она будет стирать постель. Я вспомнил, что не кончал уже где-то две недели. Один раз после такого перерыва я представил ночью одну девчонку и кончил на простыню. Образовавшуюся лужу я размазал, но мать всё равно заметила.

На следующий день я с нетерпением ждал ухода бабки. С трудом сдерживая эрекцию, я вынес мусор, сходил в магазин, прогулялся. Конечно, ничего не стоило представить голую Аню под собой и кончить, но я хотел сделать это как бы с её участием. Я еще не знал, как это будет, но уже твёрдо решил, что будет!

Я не хотел что- то там рвать, о чём рассказывали бывалые ребята. Может, пообнимаемся, поласкаемся, или она просто покажет мне что-нибудь. Я слышал в армии от одного пацана о петтинге, когда он своей девчонке водил «хуем» по «пизде»,как он выражался, но не всовывал. Кайф был!!!(его слова)И не залетит, ведь»молофья» не попадёт в пизду! Только кончай на живот, говорил он, а то диван не отмоешь!

Ну это уже было из области фантастики, хотя….Я не хотел торопить события и напугать Аню, ведь она была ещё ребёнком (хоть и с сиськами женщины) и я мог не спеша получить всё, что хотел(или почти всё) без особых усилий с моей стороны и без капризов и слёз—с её. Нужно было только спокойно и в игровой форме подвести Аню к взрослой теме, в которой она была полный ноль. Её поведение говорило о том, что она совсем не стесняется меня. Как-то вечером мы трое смотрели телик, и Аня играла с куклами на полу. Совершенно не стесняясь меня, она села на корточки, широко раскинув в стороны ноги и открыв мне широкий обзор на её пухленькие ножки и миленькие розовые трусики. Из-за края трусиков вылез тоненький тёмный волосок, а сами трусы чуть смялись посредине, четко обозначив контур её щелочки.

--Аня!— укоризненно сказала бабка.

--Что? — наивно спросила Аня, продолжая как ни в чём не бывало вертеть куклу.

--Так сидеть неприлично!

Аня нехотя сменила позу, при этом быстро взглянув на меня.

Только присутствие бабки спасло меня от семяизвержения!!! (Уж не знаю, говорить ей спасибо за это или нет.)

Но даже в самых смелых мечтах я не мог себе представить, что мы с Аней будем делать то, о чём рассказывал мой армейский приятель!

Хотя обо всём по порядку.

Я, конечно, не знал, что Аня знает о сексе, а что --нет. Может, она даже не знает, откуда берутся дети. Это и предстояло мне рассказать ей с максимальной осторожностью. И её капризный характер, и несколько раздражительное отношение к моей бабке давали мне надежу, что Аня ни о чём не проболтается.

Итак, бабка собралась на работу, и уже в дверях сказала:

--Если хотите, посмотрите альбом.

Этот фотоальбом я видел сто раз, но Аня загорелась этой идеей. Я достал с полки тяжеленный альбом, и мы уселись на диван. Я листал страницы, а Аня с интересом рассматривала пожелтевшие фото. Скоро ей стало неудобно, и она подвинулась поближе ко мне .Наклоняясь над альбомом ,она прижалась ко мне сначала рукой и плечом ,а потом ,убрав руку, прижалась грудью.

Моя рука словно онемела .Её грудь была мягкой и в тоже время упругой .Я, как заведённый, перелистывал страницы, не понимая, кто на фото, Аня что-то болтала про её родню, непрерывно при этом ёрзая и вертясь и то и дело задевая меня своими сиськами. Она была одета в лёгкий халатик и при желании можно было спустить халатик с плеча и достать хотя бы одну её увесистую сиську. (При чьём желании?)

Я, как мог, шевелил рукой, опасаясь, что Аня что-нибудь заподозрит, но она как будто ничего не замечала.(Или замечала?).Наконец желание спустить стало невыносимым!!

Хорошо ещё ,что альбом прижимал мой член. Мне стало совсем неловко, и я предложил во что-нибудь поиграть.

Аня с радостью согласилась .Вообще, когда речь заходила о каких-нибудь играх, то Аня из замкнутого нелюдимого ребенка превращалась в обыкновенную девочку, немного отставшую от сверстниц в умственном развитии.(Ну не так уж и немного!).Если она не стесняется показывать мне свои трусы, то лет на десять. Зато она опередила их в половом развитии, и тоже на столько-же лет.

«Во что бы поиграть?» Куклы, лошадки.…Пожалуй, в лошадки.

--Ань, давай поиграем в лошадки?

-Давай!

Я нашёл какой-то хлястик от бабкиного халата, привязал его к поясу Ани и мы начали бегать по квартире: я наездник— она лошадка. Со стороны это выглядело нелепо и забавно, но никто не подумал- бы о том ,что я хочу стащить с этой девчонки трусы и вообще лечь на неё со всеми вытекающими отовсюду обстоятельствами.

Скоро эта игра нам надоела, и мы решили поиграть в прятки. Прятаться в бабкиной квартире было особо негде, но нас это не смущало. Когда Аня находила меня, она бежала на кухню, где она считала, с радостными возгласами и, хлопая в ладоши, подпрыгивала на месте, при этом, ничуть не стесняясь того, что её грудь раскачивается и подпрыгивает вместе с ней, чуть ли не выскакивая из халата. Да и маловат он был ей.

Когда-же я находил её, то она вся съёживалась от удовольствия .Я слегка обнимал её и говорил: «попалась!!» Она, пытаясь освободиться (впрочем, не очень активно)выскальзывала из моих рук, а я в это время успевал провести руками по её груди(грудь действительно казалась огромной, насколько можно судить по мимолётным прикосновениям!)Тогда она ,хихикая, немного сгибала колени и прижималась попкой прямо к моему члену! Я не знаю, понимала ли Аня, что я прижимаюсь к ней своим членом, твёрдым, как деревяшка, но не чувствовать его было нельзя!

Скоро и эта игра Ане наскучила, хотя я мог бы ещё сколько угодно играть ТАК. До прихода бабки оставалось ещё часа полтора, и я решил сыграть сначала во врачей, но потом решил, что если всё пойдёт как надо, то времени может не хватить, а судорожно одевать трусы и вытирать сперму, слушая, как в замке поворачивается ключ, мне не хотелось. Да и поймёт ли Аня, что надо быстро одевать свои трусы, неизвестно. И как она вообще отнесётся к моему семяизвержению!? (Если до этого дойдёт). Надо было, как можно легко и незаметно, подвести её к взрослой игре. Если-бы Аня была нормальной, то всё было по-другому. Может быть, я уже лежал бы на ней и водил бы своей головкой по её щелочке или вообще кончал в неё.

От этих мыслей меня отвлекла Аня, которая уселась на полу со своими куклами и громко объявила:

--Давай играть в детский сад!

--Давай—согласился я, усаживаясь напротив с надеждой, что она опять сядет как в прошлый раз. Ждать долго не пришлось.

Аня дала мне каких-то кукол, сама посадила своих на пол. Я с замиранием сердца и с несдерживаемой эрекцией стал ждать, что будет дальше,

Аня, как ни в чём не бывало села на корточки, широко разведя ноги. Мне опять открылись её пухленькие ножки, синие трусики и еле различимый разрезик посредине. Я с трудом перевёл дыхание и начал:

--Какие у тебя красивые трусики, Аня!

--Правда? По-моему, обыкновенные. Тебе нравятся?

--Да, очень. Только ты сидишь так ..

--Как?

--Бабушка говорит, что так сидеть неприлично.

--Но здесь-же нет бабушки. А тебе нравится, как я сижу?

--Да. Если хочешь, можешь сидеть так. Только давай не будем говорить об этом бабушке, а то она будет ругаться.

Аня охотно согласилась и мы договорились, что это будет наш секрет.

Мы продолжали игру, и я опять повел разговор в нужную сторону:

--А у тебя там немного писю видно!

--Правда?— она искренно удивилась и опустилась на коленки.

--Да, но я никому не скажу. Можешь сидеть, как хочешь.

Аня, как ни в чём не бывало опять села на корточки, выставив трусы и выбивающийся волосок из-за края трусиков.

Только я хотел сказать ей об этом волоске, как услышал, что в двери поворачивается ключ. Аня сразу села прилично, а я сел на диван.

«Черт, как быстро пролетело время. Ну ладно, на первый раз хватит. По-моему, с ней можно об этом говорить.

Излишне говорить, что во время таких игр я находился как бы на грани оргазма.

Много раз мне хотелось уйти в ванную и там просто спустить, но я сознательно растягивал это сладкое мучение. Мне хотелось спустить на Аню, облить спермой её попку, писю, кончить на её детскую, хоть и не по возрасту огромную грудь.

Всё это преследовало меня и во сне.

В тот вечер я уже строил планы, что мы будем делать после ухода бабки. Выбрав время, когда бабка была на кухне, я шепнул Ане:

--Давай завтра ещё в прятки поиграем?

--Давай!— таким же заговорщическим тоном шепнула Аня.

--А потом ещё во что нибудь!

--Во что?

--Секрет!!

Аня кивнула, и потянулись часы ожидания. Надо было что-то срочно придумать, иначе сперма не даст мне покоя!

На следующий день бабка предложила мне с Аней пойти на озеро, благо погода уже позволяла.

Хорошо, что у меня были плавки. А вот у Ани с купальником возникли проблемы. Старый был её безнадёжно мал, а нового не было. Но бабка нашла выход. Она сходила к какой-то подруге по подъезду и скоро принесла красивый синий купальник. Аня немного сморщила носик, но я сказал, что он ей очень пойдёт, Аня быстро переоделась и мы пошли на озеро.

На озере было немноголюдно. Пьяных компаний вроде не было, и это радовало. Мы расстелили покрывало недалеко от воды, на травке. С песком здесь явно были проблемы. Рядом с нами лежала какая-то тётка с закрытыми глазами, а у самой воды плескались двое малышей с мамой.

Мы разделись и пошли к воде. Тётка открыла глаза и оценивающе посмотрела на нас.

Вода была прохладная, мы несколько раз окунулись. А так Аня не умела плавать, о чём она сообщила мне по секрету по дороге на озеро, то я предложил поиграть в ныряние. Я чуть присаживался, Аня вставала ко мне на колени, держась за мои плечи, и резко прыгала спиной в воду. Вид её сисек, маячивших передо мной каждый раз, когда она забиралась ко мне на колени, готовясь к прыжку, опять распалил моё воображение, и член стал заметно выпирать. Несколько раз Аня ловко ловила сисю, которая так и норовила выскользнуть из купальника. Потом она захотела поплавать: я поддерживал её снизу за живот, а она болтала руками и ногами. Надо сказать, весила она немало, и скоро руки устали. Одну руку я передвинул к груди, а другой попытался удержать ноги, но они выскальзывали.

--Аня, я не могу тебя так держать!

Девочка как - бы не слышала моих слов, продолжая плескаться и издавать восторженные вопли. Тогда я отпустил её, и она опустилась в воду.

--Ты что?

--Я устал.

--Но я ещё хочу поплавать!— она надула губки

--Тогда надо как-то по-другому тебя держать!

--А как?

--Ложись на воду!

Я опять подхватил её снизу.

--А можно я подержу тебя снизу?

--Как это?

--Ну…..Я стесняюсь сказать тебе это, Аня!

--Не стесняйся

--А вдруг ты бабушке расскажешь?

--Нет, честное слово!

--Ну, я хотел бы подержать тебя там…

--Где?

--Ну, между ног.

--Хорошо, давай.

Аня чуть раздвинула ножки, и я просунул руку между них, ладонью поддерживая живот. Сперма опять начала напоминать о себе, но вода несколько остудила пыл рвущихся наружу сперматозоидов.

Аня, как ни в чём не бывало, плескалась и издавала звуки восторженного ребёнка, как будто и не было у неё между ног руки мужчины. Я же пытался почувствовать её письку. Её промежность, несмотря на воду, была горячей, но саму писю я не чувствовал и начал потихоньку сдвигать ладонь ближе к Аниной письке. Наконец моя рука легла на её лобок. О БОЖЕ!!! У меня подкосились ноги! Еще одно движение вниз, и в моих руках оказалась девчачья пиписька, о чём я так долго мечтал и в школе, и в армии. Я буквально впитывал ладонью эту горячую спелую мякоть.

Я несколько раз покрутил Аню по воде, стараясь прижать её бедро к своему члену, одновременно осторожно тиская её писю. Я был на вершине блаженства, ведь если у неё там так горячо, то в ЭТОМ она точно не дура!

Вдруг я почувствовал, чей то взгляд. Обернувшись, я увидел, что с берега на меня смотрит мама тех двоих детей. По её ошарашенному взгляду я понял, что она обо всём догадалась.

Я отпустил Аню, мы ещё немного невинно побрызгались и пошли на берег. Молодая мама во все глаза смотрела на нас, а опустив взгляд на мои плавки, презрительно фыркнула.

Мы легли на покрывало, Аня легла на живот, а я сорвал травинку и стал водить ей по Аниной спине. По её спине и ногам сразу побежали мурашки. Более активным действиям мешала тётка, которая лежала рядом и косилась на нас.

Мы решили больше не купаться, по очереди переоделись в кустах, и пошли домой. Я был под впечатлением произошедшего и всю дорогу молчал. Анина пися как бы оставалась ещё в моей руке.

По дороге домой, проходя мимо какого-то забора, мы увидели огромный нарисованный член и неприличную подпись. У Ани на секунду расширились глаза, но она быстро отвела взгляд. «А ведь она поняла, что это»-- подумал я.

Бабка поинтересовалась как там, на озере, Аня вяло ответила, что вода холодная и полезла под душ. Я тоже сполоснулся, особенно тщательно помыв член. Мало ли что…

Как только за бабкой захлопнулась дверь, Аня сразу предложила:

--Ну что, поиграем в прятки?

--Давай!!

В этот я уже смелее обнимал её, сильнее прижимался к её попе, а она всё более неохотно вырывалась и старалась задержаться, когда я аккуратно прикасался к её сисям. Всё это говорило о том ,что я на верном пути. Я и не подозревал ,что путь будет таким коротким!

--А ты говорил , что поиграешь со мной ещё во что-то!—вдруг капризно заявила Аня.

--Хорошо, давай в наездников!

--Как это?

--Ты садишься мне не спину, и я тебя катаю!

Я встал на четвереньки, Аня уселась мне на спину и я начал катать её по квартире. Я снова почувствовал её горячую промежность, но катать долго такую «тётю» я не смог даже с моим первым разрядом по бегу.

--А давай бегать как собачки!— вдруг предложила она.

--Как это?

--Я тоже встану на четвереньки, и мы будем догонять друг друга!

Мы стали носится друг за другом: она с визгом, а я— пытаясь заглянуть в прорезь халата. Наверное, мы производили много шума соседям снизу.

Наконец, когда я догнал её, я решился:

--А когда собачка-мальчик догоняет собачку-девочку, то они играют в одну игру!

--Какую?

--Не скажу, а то проболтаешься!

--Нет!! Честно!

--Ладно. Мальчик запрыгивает на девочку и двигается взад-вперёд!

--Да, я видела один раз на улице. Они так играют!

Ну, играют так играют! Я предложил повторить эту игру, и Аня с восторгом согласилась. Я встал позади Ани, её ноги оказались между моих, я обнял её за полый мягкий живот и осторожно упёрся членом в попку. Аня молчала и сопела.

--А почему ты не двигаешься?— наконец не вытерпела она.

--Стесняюсь тебя.

--Не стесняйся, это же игра!

Я неловко сделал несколько движений, чувствуя, как член упирается точно между Аниных ягодичек, но кончить ТАК в мои планы не входило

--Здорово— сказала Аня, садясь на корточки—только собачки быстрее двигаются!

Я уже хотел объяснить, с какой целью они это делают, но она попросила покатать её на закорках. Решив отложить лекцию на потом, я встал спиной к дивану, и Аня забралась ко мне на спину.

Словно два воздушных шарика упёрлись мне в спину. Я подхватил её ноги, и мы «помчались» по квартире. Хорошо она придумала с закорками, а то ещё несколько «собачьих» движений— и меняй трусы!

Интересно, но Аня не предлагала мне играть в дочки—матери. Наверное, ей было ещё больно думать о матери, а я предложить не решился. Хотя тема была неисчерпаема!

Я выдохся быстро и тут вспомнил, как дед в детстве играл со мной в «ехал пан». Я вкратце рассказал об игре Ане. Как всегда при начале игры, она пришла в восторг!

Я сел на диван, а Аня уселась спиной ко мне на мои колени. Я начал:

Ехал пан по дороге сам,

По кочкам, по кочкам,

В ямку— бух!

Я резко раздвинул колени, и Аня провалилась между них, в последний момент опершись на мои ноги. Игра привела её в такой восторг, что она прямо взвизгивала от удовольствия. Я заметил, что когда Аня «проваливалась», то халат на её попе натягивался, затрудняя движение попы вниз.

--Ань, тебе же халат мешает, подними подол чуть-чуть!

Аня быстро приподняла подол халатика и села мне на колени уже трусиками. Теперь она падала почти до пола.

--А давай я тебя буду держать снизу?

--Ладно.

Я подложложил обе ладони под её мягкую попку, и мы начали снова.(Сперматозоиды зашевелились!) Её попка была упругой ,а от Ани исходил какой то кружащий голову детский аромат. (Или уже не детский?)

Я вовсю тискал Анину попку, не решаясь повторить то, что делал на озере. Наконец я решился и передвинул правую ладонь на её писю, а левой опёрся на диван. Член и яйца ломило, в животе ныло, голова немного гудела ,но кайф был неописуемый!

Аня как будто не замечала мою ладонь, но когда я стал теребить сквозь трусики её щелочку, она сказала, что не надо так делать.

--Тебе больно?

--Нет, просто не надо.

Значит, я дошёл до черты, за которой мои действия уже не воспринимались как игра. Ладно, попробуем как нибудь по другому.

Я предложил ей сесть лицом ко мне. Аня быстро повернулась, и мы продолжили игру. Мне стали прекрасно видны ее белые трусики, на которых расплылось небольшое мокрое пятнышко. Только сейчас я заметил, что её ушки стали красными, щёки пунцовыми , а дыхание неровным. Я был уже достаточно знаком (теоретически) с женской физиологией и анатомией, чтобы понять, что эта девочка испытывает возбуждение, как взрослая женщина!

И тут мы опять услышали звук открывающегося замка. Аня пулей слетела с моих колен (молодец!) и пошла на кухню, а я, как мог, пригнул член и включил телик.

Бабка с порога объявила, что с утра отправляется по своим делам, потом к Аниной бабушке в больницу, а потом на работу.

Я мысленно подпрыгнул до потолка! Целый день у меня (у нас!!!) в распоряжении. Только если я завтра не обспускаю какую нибудь часть тела Ани, то, наверное, умру!

От этих мыслей меня отвлёк голос бабки:

--Аня, почему у тебя такие красные щёки?

--Жарко очень—прозвучал невинный голосок Ани.

На следующее утро после завтрака, когда бабка уже ушла, мы сидели на диване. Аня рассеяно теребила какую-то куклу, а я размышлял, с чего бы начать.

--А давай поиграем в больницу?

--А что мы будем делать?

--Лечить кукол.

Я стал доктором, а Аня привела свою куклу (Настю) на приём. Я послушал её и прописал уколы в попу. Аня стянула с куклы трусы, и я карандашом сделал укол.

--Слушай, а давай я буду больной, а ты врач.

Аня охотно согласилась и стала меня понарошку слушать.

--Вам нужны уколы—сказала она безаппеляциооым тоном –ложитесь и снимайте трусы!

Я не помня себя от радости, лёг на диван и чуть приспустил шоры. Аня взяла карандаш и ткнула в край моей задницы.

--А теперь я врач— сказал я.

--Только я не буду снимать трусы!— капризно сказала Аня— делай укол понарошку.

--Хорошо— разочарованно протянул я и ткнул ей карандашом в халат. Аня захихикала.

--Слушай, а ты любишь кино?—спросил я.

Аня кивнула:

--«Три мушкетёра».

--А про любовь?

--Как это?

--Ну, там целуются, обнимаются и вообще…

--Что вообще?

--Об этом маленьким девочкам знать нельзя!

--Я не маленькая!— повысила голос Аня— мне уже тринадцать!

--Всё равно нельзя. – Я почувствовал, что зацепил её. – Ещё проболтаешься!

--Нет, я никому не скажу!

--И бабушке Вере?

--Конечно, нет!

--Ну ладно, слушай. Я смотрел такой фильм,— начал врать я,—где тетя и дядя были мужем и женой. И они сначала целовались, потом начали обниматься, а потом…

Я сделал многозначительную паузу. У Ани порозовели щёки.

--Что потом?— нетерпеливо спросила она.

--Потом дядя снял с тёти…

--Что?

--Я боюсь!

--Я уже дала слово!

--Он снял с неё платье, лифчик и трусы.

--И она стала голой?— было заметно, что у Ани сбилось дыхание.

--Да. А потом он разделся сам, и они легли на кровать.

Анины щеки и ушки были уже малиновые. Наконец-то, подумал я, с этого и надо было начинать!

--А дальше?

--Он лёг на тётю и всунул ей кое-что своё в кое-что её.

--Что сунул?

---Ну, свою писю в тётину!

--А зачем?

--Во первых, это очень приятно, а во вторых, от этого получаются дети.

--А как они получаются?

--Когда дядя всунул свою писю в тётину, то он начинает двигаться туда-сюда, как собачка. Помнишь?

--Да. А потом?

--Потом у дяди начинает вытекать кое что из пиписьки. Это называется сперма.

--А что это?— выдохнула Аня

--Это как сметанка, понимаешь? И когда она попадает тёте в писю, то у тёти в животе начинает расти малыш.

-А долго он ей суёт?

--Ну, несколько минут.

Было заметно, что Аня возбудилась. Ёе взгляд блуждал, руки теребили край халата, и она не замечала, что беспокойно елозила попой по дивану. Я решил идти дальше.

--А есть ещё игра в женихи и невесты. Ты никогда не играла в это?

--Нет, расскажи!

--Парень и девушка целуются и обнимаются, потом они снимают трусы, но парень не всовывает свою писю в писю девушки, а просто водит по ней вверх и вниз. Понимаешь?

--Нет.

--Ну вот дай свой кулачок.-- Я взял её кулачок и всунул указательный палец внутрь-- Вот так делают дядя и тётя. А парень делает вот так.— Я стал водить пальцем вокруг сжатых пальчиков.— Поняла?

--Да. А потом?

--Ну, потом он спускает.

--Что спускает?

--Когда течёт сперма, это называется спускать.

--А ты когда-нибудь спускал?— бесхитростно спросила Аня.

--Нет, что ты!— врал дальше я.-- У меня же не было невесты! А у тебя есть жених?

--Нет.— вздохнула Аня, и я понял, что она не против поиграть в эту игру.

--А давай понарошку поиграем в жениха и невесту!— предложил я.

Аня с восторгом согласилась. Неужели я сейчас выпущу свои сперматозоиды на волю?

Мы сидели на диване, и я не знал, с чего начать. Аня смущённо смотрела в пол.

--А жених сначала целует невесту. Можно?

--Да—еле слышно прошептала Аня.

Я подвинулся к ней и осторожно чмокнул её в пунцовую щёчку. Аня съёжилась и тихо произнесла:

--Ещё.

Я также осторожно поцеловал её в другую щёку, затем в ушко и шею. Аня ёжилась и тихо хихикала.

--Тебе приятно?— спросил я.

--Да, щекотно!

Я продолжил её целовать, легонько обняв за плечо.

--А можно я тебя обниму?

--А как жених обнимает невесту?

--Ну, везде. Сначала спереди, вот тут.—Я показал пальцем на её грудь.—Можно?

Аня, молча, кивнула. Я осторожно взял в ладонь её увесистую сисю.

Обхватить ладонью Анину сиську было невозможно! Я, как можно осторожнее, начал тискать её, мять, пытаясь найти сосок. Аня молча сопела.

--Я хочу погладить тебя там без одежды— шепнул я ей на ушко.

Аня быстро просунула руку в разрез халатика, опустила его с плеча и вытащила сиську наружу.

Всё это она проделала так быстро и ловко, как будто делала это очень часто.

Её грудь была ослепительно белой, без малейшего намёка на сосок. Вместо него было светло-коричневое пятно с маленькой родинкой.

Я наклонился к Аниной груди и стал её тихонько целовать, сначала вокруг «соска», в потом всю.

--Тебе не больно?

--Нет, так классно!

--Сними халат!

Аня встала, развязала пояс и скинула халат, оставшись в одних трусиках в горошек.

При всей величине её груди она не обвисла, и только Анины «сосочки» смотрели чуть вверх и в стороны.

--Ух ты, какая у тебя красивая грудь!— восторженно проговорил я. В голове шумело, как от водки, во рту пересохло.

--Спасибо. А, по-моему, ничего особенного. У Наташки и то красивее!

--Больше?— удивился я.

--Нет, красивей.

Я не стал больше уточнять, чем Наташкины сиськи лучше, а обнял Аню и занялся ЕЁ сиськами.

Мои мечты воплощались в реальность. Я мог беспрепятственно ласкать её грудь, и девочке это нравилось. Но мне хотелось узнать, как у неё там внизу.

--Слушай, а давай я повожу тебе там.—Я посмотрел вниз на её живот.

--Я не знаю,-- замялась Аня—вдруг будет больно?

--Нет, я буду осторожно.

--Ну, хорошо.

Аня чуть привстала и спустила трусы до колен.

Мне показалось, что моё сердце сейчас выпрыгнет из груди. Комната поплыла перед глазами. СБЫЛАСЬ МЕЧТА!

Сначала я увидел пухленький животик со следом резинки от трусиков ,затем толстый выпуклый лобок с очень редкими темными волосиками. Они почти не скрывали маленький разрезик, уходящий куда-то между ног. Я осторожно дотронулся до волосиков.

--Можно потрогать твою писю?

Аня кивнула.

--Тогда раздвинь ножки.

Аня попыталась развести ноги в стороны, но трусы мешали. Тогда она ловко сняла их и положила рядом с халатом. После этого она широко развела ноги, но её писька осталась такой-же сомкнутой.

--Так надо?

--Да, только подвинься к краю дивана.

Аня села на самый край дивана, а я, как заведённый, встал на колени на пол между её ног.

Быстро стянув шорты до колен, я взял член в руку и прислонил головку к Аниной щелочке. Я почувствовал, что она скользкая! И это в тринадцать лет!

Аня хихикнула «ой, щекотно» и немного сжала ноги. Но я всё равно упирался членом в её щелочку .Понимая, что терпеть мне осталось недолго, я стал водить головкой вверх-вниз

Аня замерла и напряглась .Я почувствовал, что пошло, и выдохнул:

--Ань, я спускаю. Можно? (Как будто её запрет что-то мог изменить!)

Она кивнула, а я ещё раз провёл членом вниз по ее писе. И тут у меня случился такой оргазм, который не случался со мной никогда более. Я на секунду ослеп, в голове звенело, ноги и спину свело. Я вцепился обеими руками в диван, оставив член между Аниных ног. Сперма хлынула куда-то к её попе, но это было уже неважно. Она хлестала, казалось, вечность. Из этого состояния меня вывел голос Ани:

--Фу, что это?— Она испуганно смотрела у себя между ног на огромную белую лужу.

--Сперма— услышал я свой голос как-бы издалека.— Я же тебе говорил.

-- Так много?!

--Давай вытирать— сказал я, с трудом поднимаясь на ноги и преодолевая головокружение.— Бывает и больше.

Я сходил в туалет, оторвал туалетной бумаги, но её не хватило, и я пошёл ещё.

Пятно кое - как вытерли, а на писю Ане почти не попало ,только попа чуть испачкалась.

«Прав был мой армейский приятель»--подумал я, глядя на диван.

--Тебе понравилась игра?— спросил я Аню, когда мы всё привели в порядок и оделись.

--Да, только много этого….спермы. Ты весь диван испачкал.

--Ничего, высохнет.

Мы сидели, обнявшись на диване, и болтали о всякой чепухе. Оказывается, она думала, что дети появляются от поцелуев, а собаки просто играют. Теперь эти пробелы были восполнены мной. Аня очень удивилась, что у всех животных есть сперма— даже у слонов.

--У них, наверное, целое ведро наберётся,-- сострил я, и Аня засмеялась звонким смехом.

--Теперь мы с тобой жених и невеста.— мечтательно сказала Аня.

Я обнял её крепче:

--Жаль, что не муж с женой!

--Но тебе нельзя туда совать свою писю. Он у тебя такая толстая и мне будет больно! И потом ,твоя сперма попадёт в матку, а мне ещё рано быть мамой!

--Хорошо, останемся женихом и невестой!— засмеялся я.— Давай просто полежим вместе.

Мы улеглись на узкий диван, я обнял Анечку, она уткнулась мне в грудь лицом и ловко забросила на меня ножку. «Ого!»-- подумал я. Мне было немного тяжело и очень приятно. Я гладил её волнистые волосы, спину, попку, которая от моих прикосновений сжималась, и был благодарен этой девчушке за то, что она освободила меня от тяжести моей спермы, не ломаясь и не капризничая.

За всеми этими «играми» мы забыли про обед. Есть не хотелось, и мы быстренько попили чаю с бутербродами. Мне хотелось «поиграть» ещё, и мы опять легли на диван.

Член опять был как камень, а времени было ещё много.

--Ань, а можно посмотреть твою писю?

--Зачем?

--Ну, мне просто интересно!

Аня распахнула халат и сняла трусы, бросив их на пол. Затем она задрала ноги к потолку и совершенно бесстыже развела их в стороны. Такой прыти я не ожидал! То в куклы играет, а то ноги раздвигает!

Я сел напротив её ног, и она прижала их к своим плечам. «Вот это гибкость» --мелькнуло у меня в голове.—«С ней бы тряхнуться в такой позе!»

Её пися казалась очень маленькой. По крайней мере, я ожидал, что пися должна быть чуть длиннее. Это была маленькая узенькая складочка пятилетнего ребёнка, и только редкие волосики по её краям говорили о том, что её хозяйка—подросток. Даже при таких разведённых ногах Анина писюля только чуть разошлась в стороны, слегка приоткрыв ещё меньшие светло розовые малые губки. «Интересно, как здесь пройдёт ребёнок?»--подумал я— « Наверное, муж растянет ей всё.» Мне было досадно, что какой-нибудь придурок будет трахать это нежное создание, лишь бы спустить, без всяких чувств.

--Ань, а можно я раздвину твою писю?

--Только тихонько.— шепотом ответила она.

Я нажал пальцами на края щелки и слегка развёл их в стороны. Аня вздрогнула.

--Больно?

--Неа.

Я развёл писю ещё шире, и увидел крошечный вход во влагалище, а чуть повыше— горошинку клитора. Во влагалище Ани не пролез бы даже мой мизинец, а не то, что мой двадцатисантиметровый член. Вся её пися была скользкой, а сопение Ани выдавало её с головой. Я слышал, что девушкам нравится, когда трогают их клитор.(О клиторе я знал из одной книжки и нескольким фоткам).

Очень нежно я прикоснулся к её клитору. Аня еле слышно простонала: «Ещё».

Тогда я стал водить пальцем вокруг горошинки. Она затвердела и немного увеличилась. Аня стонала всё громче, и я убыстрил движения. Я то водил вокруг клитора, то нажимал на него. Анечка начала тихонько взвизгивать, как ребёнок ,которого щекотят. Попа ее то сжималась, то разжималась, а из писи вытекла скользкая прозрачная жидкость.

Я осмелел и тихо просунул мизинец в её дырочку. Палец вошёл на сантиметр и упёрся во что-то. От ее писи исходил какой-то чарующий, околдовывающий запах.

Продолжая теребить её клитор, я просунул палец ещё немного, но тут Аня громко взвизгнула, выгнулась и резко выпрямила ноги. Всё лицо её пылало.

--Мне нужно в ванную— выдохнула она, подобрала трусы и пошла в душ.

Неужели она кончила? Я дожидался Аню, пока она выйдет из душа, что бы спросить её об ощущениях во время моих манипуляций. Наконец она вышла из ванной и села рядом на диван абсолютно голая, вытирая волосы.

--Тебе понравилось, что я делал с твоей писей?

--Да, только после писать охота!

--А что ты чувствовала?

--Не знаю, мне просто было очень приятно. Спасибо , я никогда этого не ощущала.

Я обнял её, обхватив ладонью её грудь. Аня сначала прильнула ко мне, но потом отстранилась.

--Скоро придёт бабушка, надо одеться. А ты спрячь писю.— она ткнула пальцем в мои оттопыренные шорты.— А то она заметит. Мне кажется, она догадывается.

Легко сказать—спрячь!

--Я хочу еще раз спустить. Давай?

--Нет, лучше завтра, после обеда. А сейчас надо проветрить квартиру, а то пахнет.

--Чем?— не понял я.

--Твоей спермой! Ведь бабушка не глупая.

Она определённо не дура! Я никогда бы не догадался проветрить комнату после ЭТОГО, да и никакого запаха я не чувствовал.

Аня оделась в футболку и «тренерки», раскрыла все окна, и в квартиру ворвались звуки улицы. Затем она взяла тряпку и начала тереть светлое пятно на тёмном покрывале дивана.

--Ну нельзя же быть таким неаккуратным!— укоризненно проворчала она, смущённо улыбаясь.

Я встал сзади и начал тискать и щекотать её, потом упёрся членом в её попу. Она в шутку отбивалась, а я держал её за обе груди, хотя при размере её грудей это была тяжёлая задача. Обхватить их ладонью было нельзя, и они выскакивали. Наконец мы свалились на диван, и я хотел уже стянуть с неё «тренерки», но тут опять невовремя вернулась бабка.

Аня быстро поправила покрывало, а я как мог, успокоил член, прижав его к ноге.

Бабка что -то рассказывала, я почти не слушал, находясь как будто в полусне. Тут до меня долетел её голос:

--Опять у тебя уши красные!

--Так жарища же! Все окна раскрыла!—Невозмутимо отвечала Аня.

--А чего на диване пятно?

--Я кефир пила, пролила.

(Умница!!)

--Безрукая, теперь стирать придётся!

Бабка положила покрывало в старую стиралку, мы поужинали, и я предложил Ане погулять.

Мы бродили по каким- то улочкам, и когда рядом не было никого, я то осторожно обнимал её за попку, то тискал грудь, то клал ладонь на лобок .Аня для приличия сопротивлялась, но не очень. Она смущённо улыбалась и прятала глаза.

Домой мы вернулись, когда уже смеркалось. Бабка смотрела телик.

--Ну-ка отожмите покрывало, а то машина не выжала!—скомандовала она.

--Люби кататься- люби и саночки возить—тихо сказал я, и Аня прыснула в ладошку.

Наедине со мной Аня была обычной девчонкой, а с бабкой—какой то заторможенной. На следующее утро она опять занялась куклами, особо ни на что не обращая внимания. Глядя на неё, никто бы не сказал, что эта девчушка, причесывающая кукол, ловко снимает с себя трусы и умеет широко раздвигает ноги перед мужчиной.

Моё времяпрепровождение теперь было разделено на две части: когда бабка была дома и когда она уходила. Это, конечно, грех, но я хотел, чтобы Анина бабка подольше лежала в больнице.

С утра следующего дня я занялся какой-то ерундой, потом ходил по магазинам, делал что-нибудь по дому—в общем, коротал время до ухода бабки. Даже стиралку починил! Но я даже представить не мог, что многочасовая эрекция—такое утомительное дело!

Когда захлопнулась входная дверь, я пошёл в большую комнату. Аня стояла у окна. Я подошёл сзади и обнял её, чмокнув ушко. Она молчала. Я осторожно просунул руки под подол платьица и плавно стянул трусики до колен. Её плечи вздрогнули.

Какое удовольствие было просто гладить её шелковистые волосики на лобке!

Аня прижалась ко мне попкой, повернула голову, и неумело чмокнула меня в щёку. Моё сердце забилось так, что перед глазами поплыли круги. Но это было не от возбуждения, а от нежности.

Я , как ненормальный, стал ожесточённо теребить её писю, сжимать губки, тереть клитор. Аня тоже в долгу не осталась: её попка мелко дрожала и тёрлась о мой член. Движения её становились всё более энергичными, член упирался прямо между её ягодиц. Наконец Аня схватила мой член и стала его тискать его через шорты.

Я боялся, что натру ей нежную кожицу е её юной писе, но смазки было много.

Её попа двигалась как-то хаотично, неумело, но отсутствие опыта компенсировалось искренностью. Вдруг она тихо ойкнула и её ноги подкосились. Я подхватил Аню и мы сели на диван.

--Давай целоваться!—предложил я.—В губы.

Аня по --детски приоткрыла ротик, я прикоснулся губами к её губам и слегка просунул свой язык в её рот. Аня засмеялась.

--Ой, щекотно!

Вот это да! Девочка уже видела моё семяизвержение, а целоваться ещё со мной не пробовала!

--Тогда ты сунь мне свой язык!

Аня смущённо прикоснулась к моим губам язычком, и быстро всунула его мне в рот.

Было смешно и щекотно. Аня вертела его во рту неумело, по детски, но это было классно!

--Давай ляжем!—прошептал я ей на ушко.

Мы разделись и легли на новое покрывало на диване. Я целовал ее тёмненькие сосочки, а Аня исследовала мой член.

--Он такой огромный!— Аня вертела его, как игрушку,--Неужели он весь должен войти в писю, чтобы получился ребёнок?

--Конечно весь! Ведь все дяди с тётями так делают! А то сперма не дотечёт до места.

--Ну не знаю. В меня он точно не войдёт.

--А может, попробуем?— мой член давно призывал к активным действиям.

--Нет, я боюсь.

--А можно лечь на тебя?

Вместо ответа Аня легла на спину и закинула руки за голову. Я осторожно лёг на неё, уперев головку члена ей в лобок. Тихонько нажимая на клитор, я начал приближаться к оргазму. Всё убыстряя темп, я уже готовился кончить Ане на живот, но оно начала делать неумелые движения попой, и член выскочил из объятий её щелочки. Тут Аня ловко схватила его и вставила на место. Я опять задвигал членом, и Аня начала стонать. Её голова металась по подушке, руки то судорожно мяли покрывало, то закрывали рот. Я оперся одной рукой на диван, а другой схватил член и направил его на живот Ане.

Первые две струи обрызгали Ане обе груди, остальные облили весь живот ,а на животе получилось целое озеро с пупочком посредине.

--Ну, ты даёшь!— выдохнула она .—Всю меня залил!

Неизвестно откуда взявшейся белой тряпочкой она ловко стёрла сперму и ушла в ванную. (Молодец, даже тряпку приготовила!)

За несколько следующих дней Аня научилась ритмично двигать попкой, брать член в кулачок и дрочить его. Но особое удовольствие ей (и мне) доставляло тискать мои яйца. Иногда она сжимала их до боли. Также Аня освоила терминологию. Она спокойно говорила «член», «головка» (слово «залупа» ей не понравилось), «кончать». От слова «спускать» мы отказались. Ей нравилось, когда я называл её грудь «сиси» ,а щелку—«пися». Я уже кончал ей на попку, спину, но особенно нравилось мне кончать на её грудь! Я до сих пор помню белые капли, стекающие по её соскам, хотя ей самой это не очень нравилось, и она просто размазывала их по «сисям». «И почему у тебя такая горячая сперма?»-- удивлялась она. Я пожимал плечами и обнимал её.

Мы так осмелели, что тискались даже ,когда бабка была дома (на кухне).Я осторожно обнимал Аню за все места, она также осторожно тискала мои штаны в известном месте. Один раз нам стало совсем невтерпёж, и я запустил руку ей в трусики и стал теребить клитор. Аня тоже не осталась в стороне и достала мой член из штанов!

Мы были в маленькой комнате, и через все открытые двери в квартире, прислушиваясь к бабкиной возне на кухне, быстро дрочили друг другу.

Я тихо сказал Ане, что сейчас кончу, и она подставила ладошку к моей головке. Первая струя не попала Ане в ладонь, а брызнула на занавеску и повисла там, зато всё остальное собралось у Ани в ладошке. Я с трудом удержался от стона, а она тихонько чертыхнулась и вытерла руку об ту- же занавеску.

--Бабка их недавно стирала, так что стирать снова будет не скоро.— хихикнула Аня.— Да они и белые.

Я удивлялся такой смелости и изобретательности этой девчушки. Казалось, она строит дурочку для отвода глаз. Только одна заготовленная тряпочка чего стоит!

Тут нас позвала бабка пить чай. Аня размазала всё по занавеске, поправила трусы и открыла форточку, а я с трудом затолкал член обратно в штаны и на деревянных ногах пошёл на кухню.

Однажды ночью я пошёл в туалет. Проходя через большую комнату, где спали бабка и Аня, я увидел, что Анина постель свободна. «Значит, она в туалете»-- подумал я и стал ждать у двери туалета. Аня даже испугалась сначала, но потом обняла меня за шею. Ее грудь упиралась мне в живот ,а мой член—в её. Так мы стояли целую вечность, прислушиваясь к похрапыванию бабки. Наконец она заворочалась и храп прекратился. Аня вздохнула, и мы пошли по своим кроватям.

Понимая, что её бабка бесконечно валяться в больнице не будет, я предпринял ещё одну попытку стать Аниным «мужем», если можно так выразиться.

Когда я опять после обеда ожесточённо теребил её клитор, а Аня размашисто подмахивала попой и постанывала, я спросил:

--А можно я всуну в тебя член?

Аня отрицательно помотала головой, продолжая стонать.

--Я осторожно. Ты его сама всунь.

Я лег на Аню, она взяла его в руку и приставила головку к щелочке. Я слегка подался вперёд, головка члена раздвинула губки и во что –то упёрлась. Аня ещё раз что-то поправила, и член немного вошёл вглубь. Стараясь двигаться осторожнее, я просунул головку члена ещё глубже. Аня поморщилась:

--Дальше не надо, больно.

А дальше и не нужно! Головку члена со всех сторон обхватило тугое колечко ещё совсем юного влагалища Анечки, которое было к тому-же прямо огненным!

Я несколько раз неловко потыкался, опасаясь, что член выскочит, и быстро вытащив его из Аниной писи, попросил её подрочить. Она делала это уже умело, одной рукой дёргая член, а другой, размазывая сперму по животу и груди.

Теперь при любой возможности мы делали только так. Даже спустя много лет я помню Анину тесную щелку, горячую, как кипяток.

Конечно, я потом много раз жалел, что не всунул ей весь член. Но я не хотел причинять ей боль.

Скоро бабка сообщила, что её подругу выписывают. Ну, что-же, рано или поздно всё должно было закончиться. На следующий день Аня собрала своих нелепых кукол и одежду.

--Ну ладно, пока— сказала она.

--Пока.— проглотив ком в горле, промямлил я.—Можно, я тебе письмо напишу?

--Конечно.

Я тоже решил возвращаться домой. Мне была невыносима мысль, что Аня будет совсем рядом, но я не смогу к ней ни прикоснуться, ни обнять. А приходить к ней в гости— значит породить вопрос—что общего между двадцатилетним парнем и тринадцатилетней девчушкой? Не куклы же.

Я твёрдо решил на следующий год приехать в гости к бабке и Ане, но судьба распорядилась по- своему.

Следующей зимой умерла Анина бабка, и опекунство оформила какая- то дальняя их родственница. Адреса их бабка не знала, только передала мне привет от Ани, когда та уезжала.

Лет через десять, когда Москва превратилась в сплошной рынок, у входа в метро я увидел старую тётку и молодую женщину. Обе торговали каким-то тряпьём. В молодой женщине я сразу узнал Аню.

Дыхание моё перехватило. Хотя она пополнела, но все равно была той-же Аней.

Я хотел подойти и заговорить, но о чем? Вспоминать, как трахались десять лет назад втайне от бабок?

Через день я всё-таки поехал на ту станцию метро, но там уже никого не было